…Еще один вздох…
Зато, нельзя не признать, синтетической кофточке огонь пошел только на пользу. Ткань расползлась весьма эстетичными дырами, открывая чужому взору пикантные картины. Очень мило – убийственное оружие в борьбе против любых представителей мужского пола. А что, некоторые демоны не брезгуют женской красотой…
…Неимоверно тяжкий вздох во всю мощь кошачьих легких…
«Я начал жизнь в трущобах городских»… Насвистываю легкий незамысловатый мотивчик. Эта игра напоминает мне «гляделки» – кто кого пересмотрит. Смотреть в данном случае не надо: главное не обращать внимания. Терпение, Мона, только терпение…
– Хорошо. Но и у меня есть пара вопросов, на которые хотелось бы получить ответ!
Есть! Моя взяла!
– Без проблем. Надеюсь, ты мне доверяешь? – Я снова смотрю в зеленые раскосые глаза. В своем собеседнике я бы не была так уж уверена. Один раз он уже пытался меня обмануть, а «единожды солгавши – кто тебе поверит»? – Чур, отвечаешь первым.
– Ладно. Спрашивай.
Быстро перебираю в уме все накопившиеся несуразицы, факты, вопросы. Главное: ничего не забыть – когда потом представится возможность?!
– Почему ты – кот, разговариваешь, да еще и знаешь магические заклинания, а если ты маг, то почему так выглядишь? Где мы, как сюда попали? Какого Хозяина ты звал и что это было за «Put Sat…»? – Выговорить целиком не успеваю: котяра бесцеремонно зажимает мой рот лапой. – Ну, в общем, ты понял, да?
– Угу.
– Зачем было открывать дыру и впускать монстров? Почему решил вдруг меня спасти? И ответь ради бога, зачем ты ломал мебель, ну и прочие предметы обихода портил в квартире?!
– Все? – Тон такой, словно хвостатого собеседника ведут на расстрел, а мне, пожалуй, придется сказать: «ПЛИ!», да еще и собственноручно спустить курок. – Еще вопросы есть? Или на этом фантазия иссякла?
– А ты не ерничай: надо – найдутся. Еще, конечно, хотелось бы знать твое имя или ты старомодно пользуешься кошачьей кличкой? – Я вся – сама невинность. Улыбка от уха до уха, и большие наивные глаза. Что, обидела? Извини, не специально…
Не знаю, видел ли кто тяжелый взгляд исподлобья в исполнении кота. Я, например, имею честь лицезреть сие действо в реальном времени и совершенно бесплатно.
– Отвечать по порядку? – Ах, какие любезности! Машу рукой: мол, как угодно. – Зовут меня… ну, к примеру, Фер…
–Ага, можно Фламми, можно Фера или Ферум8… – протягиваю я невзначай.
– Вижу, с латынью у тебя все в порядке, – тут же откликается хвостатый собеседник, но настоящего имени все же не раскрывает. Что ж, его право. Кстати, я уже придумала ему прозвище: «Толстопуз», но лучше, если он об этом не узнает, а то обидится еще, право-слово, замкнется – так и не дождешься ответов, умрешь от любопытства.
Эх, правду говорят англичане: «Curiosity killing the cat» – «Любопытство убило кошку». Хотя… у кошки девять жизней…
– Как ты уже догадалась, вовсе я не говорящий кот или другое упущение природы, – Фер жалобно вздыхает. На мохнатой и усатой морде – тяжкий груз воспоминаний, десяток волосатых морщин и страдальчески возведенные бровки. Уморительное зрелище, надо признаться, но я не признаюсь. – Давно, неважно, сколько лет назад, я совершил ужасную ошибку, за которую поплатился… Но ситуация изменилась и мне представился шанс заслужить прощение. Я выполнял приказы. – Голос Фера приобрел трагические нотки профессионального драматического актера, – Я терпел убогое существование в кошачьей шкуре и, кстати, продолжаю этим заниматься до сих пор. Я старался… – Очередной горький вздох и взгляд, что говориться, «с укоризной». – Но пришла ты, и все испортила, разрушила, хм, разбомбила. Банально, правда?
– За что же тебя так, а? И кто? – Все-таки мне его жалко. Хотя, если вдуматься, сам виноват. Мало того, что один раз напортачил, так ведь и сейчас гадости творит направо и налево. Мебель ломает, демонов вызывает… Нет-нет-нет, Мона, ты слишком добросердечна. На дыбе или в другом неудобном положении ему самое место, и только храброе спасение девушки (то есть меня) что-то меняет. Исправляется? Хочется верить.
– Значит, было за что. – Казалось, котик не может решиться, что говорить: правду, «слегка» приукрашенную правду или и вовсе наглую ложь. – Ну, в общем… я действительно набедокурил… тогда… Может, мы эту тему потом… как-нибудь?
– Хорошо. Пропустим. Дальше. – Умею быть милостивой, когда захочу. Редко хочу, должно быть, если меня считают жестокой и бессердечной? Мм… может пора и мне меняться? – Как ты меня спас?