Бабушка
Приснился странный сон: Марлен вскрыл мою грудную клетку и колонковой кисточкой осторожно проводил внутри левого предсердия разрезанного сердца.
– Зачем? – спросила я.
– Почистить надо.
– Моя четырехкамерная мышца не в порядке?
– Всё будет в ажуре! Приведу ее в порядок!
За завтраком, шутя, рассказала Марлену о дурацком сне. Раньше я его видела в разных эротических снах, видно, старость подкатывает, что стали такие непонятные, идиотские сны сниться. К моему удивлению, Марлен очень серьезно отнесся к моему рассказу, стал расспрашивать о моих ощущениях, состоянии в тот момент, когда снился сон.
– Собирайся, со мной поедешь!
– Это куда?! У меня на сегодня много планов! Куча дел!
– Планы подождут! И куча никуда не денется!
Не дав опомниться, затолкал в машину и повез в свою клинику. Повел на УЗИ и сразу же отвел в палату.
– Завтра срочно тебя прооперирую.
– Слушай, ты латентный потрошитель! У тебя явная профдеформация, поэтому тебе не терпится распотрошить, вскрыть меня! – яростно отбивалась я.
– У тебя миксома в левом желудке.
– Как это завтра?! Я не готова! У меня на днях защита моей докторантки! Я записалась на стрижку, и руки у меня не в порядке, на маникюр мне надо! На педикюр тоже не помешало бы!
– Ты, я уверен, замечательно свою докторантку подготовила! Защитится без тебя! Волосы и ногти подождут!
– Я не успею попрощаться с моим Рыжиком! – и ручьями полились слезы.
– Ты увидишь его после операции.
– А вдруг…?
– Никаких вдруг не может быть! Я сам тебя буду оперировать! Господа Паркинсон и Альцгеймер пока до меня ещё не добрались. Ассистенты у меня надежные. И замечательно, что ты рассказала мне свой сон!
– Да уж, пророческий сон…
– Ты ведь у меня тонкая, чувствительная, не то что я, неотёсанный чурбан.
– Ты не оставишь меня на ночь одну?
– Конечно, нет!
– Нет, иди лучше домой! Тебе нужно отдохнуть, выспаться. Я тут как-нибудь… Просто хотелось так много тебе сказать. Вдруг не успею…
– Говори!
– Я хотела сказать тебе спасибо!
– Это за что?
– За то, что ты был и есть! У Вероники Тушновой есть такие строки:
Шел дождь.
Шиповник цвел.
Метель трубила.
…Я и тебя когда-то не любила.
Где я была?
Кто я была тогда?
Это про меня... Я была в каком-то другом измерении. Почти три года я была влюблена в русского парня из Ленинграда. Его отец погиб, и мать-еврейка решила эмигрировать в Израиль, чтобы оттуда переехать в Штаты. Кирилл с красным дипломом закончил ЛЭТИ. Это были очень красивые и, скорее всего, дружеские отношения. Он умница, очень обаятельный. Но ты же знаешь моего папу! Я бы никогда не вышла за Кира замуж, это я точно знала, даже если бы он остался в Союзе. Получается, что просто тянула время, дурила ему голову. Мне было с ним хорошо. Перед их отъездом я приезжала к нему в Питер. Я засиделась у него допоздна, и его мать предложила остаться ночевать у них. Я пошла в ванную, а когда вышла, услышала обрывок разговора. Кир спросил мать, зачем она постелила нам общую постель. «А зачем передо мной водевиль устраивать? Ты разве ни разу не спал со своей степнячкой?» – прореагировала она. «У меня с ней ничего не было!» – ответил он. «Ты, оказывается, лопух, сынок! – засмеялась она. – Столько времени потерял!»
Он устроился на полу рядом с моей кроватью. Я вдруг спросила его: «Ты хочешь стать моим первым мужчиной?» Он сказал: «Нет. В данной ситуации – нет. Если бы ты предложила это два года назад, то пошел бы на это, в надежде, что это как-то подтолкнет тебя на решение выйти за меня замуж. Сейчас – нет. Ты ведь всегда такая трезвенькая, я прямо-таки удивляюсь твоему неожиданному порыву. Я же люблю тебя и не хочу, чтобы у тебя были сложности из-за меня в твоей дикой стране.» Это его фраза о моей трезвости и дикой стране немного покорежила меня. И мне пришла в голову мысль, что Марина Цветаева, утверждавшая, что влюбляешься только в чужое, а любишь – родное, права. Наверно, я привлекла его как экзотический цветок из дикой степи своей необычностью.