– А ты не бойся, «мальчики» твои помогут, если ты их попросишь…
«Мальчиками» у нас звались создатели и владельцы одного из самых элитарных консалтинговых агентств, которые начинали свое дело лет 10 назад с ремонта электрочайников.
Познакомившийся с ними в ту пору Василий Васильевич использовал их фирмочку для некоторых своих деловых нужд, а потому был с ними накоротке и даже учил уму-разуму в бизнесе, да и в жизни. Теперь-то они и сами министров учат, но воспоминания остались у них от той поры теплые, и Василий Васильевич, бизнес которого с достигнутых ими высот они и в «мелкоскоп» бы не разглядели, по-прежнему имел у них титул «шефа», как они и обращались к нему «вне официоза».
Напоминание о «мальчиках» явно не понравилось Василию Васильевичу:
– До «мальчиков» теперь далеко… Да и опасно к ним даже ездить стало – глаз там лишних много, – задумчиво сказал он, размешивая в чашке с пакетиком чая «Липстмин» какую-то таблетку, заменявшую ему по совету врача сахар, и как-то тяжело взглянул на Илью.
Илья сразу сообразил, что даже по либеральным правилам «обеденной церемонии» он «хватил лишку», тут же расправил губы и завел совсем другую свою пластинку:
– А я что!.. Я – человек маленький, у меня мозгов – курам на смех. Не подумайте, что я на что-то намекаю политическое, над святым грешно смеяться, а нашего будущего вождя я и путным, и беспутным признавать буду, если он легитимным окажется… А тут, за обедом, я и глупость могу сказать, на то ты и начальник, что б меня поправлять.
На том и разговор и обед закончились.
– Ну, пошли! – уже переходя в режим «настоящего начальника» сказал Василий Васильевич, – хватит дурака валять! Работать нужно…
И, смягчая переход, добавил:
– Там Елена Никоновна кое-что мне притащила, разобраться нужно, да и раздать всем сестрам по серьгам.
Сказал он это нарочито громко, чтобы слышали и Татьяна Борисовна с Еленой Петровной, но они пропустили это его сообщение мимо ушей и остались сидеть за соседним столиком, обсуждая, какое пирожное взять к чаю? Выбор сегодня был невелик – эклеры со сливочным кремом и корзиночки с безе.
– С кремом полнит и витаминов там мало, – заявила Татьяна Борисовна.
– А песочное тесто невкусное, – парировала Елена Петровна.
Тут уже хмыкнул шеф, но повторять сказанное не стал, и прерывать их стремление достигнуть консенсуса по столь спорному кулинарному вопросу тоже не решился.
Мы подошли к стойке, и, услышав от Эммочки, которая сегодня обслуживала клиентов, сколько каждый должен за обед (с Василия Васильевича, например, причиталось шестьдесят девять рублей 87 копеек), выстроились в очередь, порядок в которой также был строго прописан в неписанном регламенте «обеденной церемонии»: Василий Васильевич и я (наша пара выполняла заключительное «па» церемонии: «дружба дружбой – а кошельки врозь»), далее – по старшинству – Иосиф Самуилович и Илья, а Бурый, как самый молодой, замыкал нашу группу.
Наступает последний элемент церемонии. Василий Васильевич высыпает на стойку груду мелочи и начинает рассчитываться именно с копеек, отбирая из кучи нужные для набора 87 копеек монеты.
Я замечаю, что в этой груде мелочи затерялась странная монета, и с этого момента пристально слежу за тем, как Василий Васильевич разбирает кучу. Делает он это сосредоточенно, что-то проговаривая себе под нос, в ходе отбора меняет свои решения и загоняет, например, уже лежащий справа от общей кучки полтинник обратно, заменяя его гривенниками, напряженно разыскивает в куче две копейки, которые по своей малости теряются в груде рублевиков.
В это время замеченная мною монета привлекает и его внимание. Но я, по виду аверса, уже понял, что это «битый-перебитый» гривенник тридцатых годов прошлого века, а ему кажется, что это грязная копейка, «подсунутая» ему где-то на сдачу, и он решительно толкает ее пальцем в кучу «платежной» мелочи.
Сердце мое обливается кровью – гривенник-то билонный, в нем одного только серебра не меньше, чем на червонец, а его нумизматическая ценность может оказаться и вовсе исключительной, но сказать об этом никак нельзя – будет нарушен порядок этого элемента обеденной церемонии.
Вслед за уплывающим от меня раритетом он извлекает из кучи пятак, но, обнаружив там же более старый и замызганный, гонит назад блестящий и новый…
Очередь спокойно ждет. Только Илья, понимая, что его черед платить настанет ещё не скоро, о чем-то шепчется и пересмеивается с Еленой Петровной, присев на краешек скамейки, где сидит Татьяна Борисовна, у которой рядом с чашкой чая уже открыто стоит рюмочка с какой-то чудной изумрудно-фиолетовой маслянистой жидкостью (дамский десерт не может выглядеть уныло!).