Вот так.
ГЛАВА 5
Итак, сначала мы услышали о ялтинском книголюбе. Потом узнали, что родом он уральский казак — закончив юнкерское училище, стал офицером, служил где-то на Дальнем Востоке, в 1902 году отправился в Эфиопию… Зачем?
Сам он спустя много лет на анкетный вопрос о своих занятиях тех лет ответит: «Составление естественно-исторической коллекции в Центральной Африке». Расплывчато, может быть, даже уклончиво… Но бог с ним — мы знаем, что круг интересов Михаила Васильевича Трофимова был гораздо шире.
А как он попал в Эфиопию? Это тоже известно: по паспорту, выданному Самарским губернатором 29 октября 1902 года, — так писал поверенный в делах Чемерзин. Но вот незадача: другой российский поверенный в другом документе пишет: «В числе русских подданных… в Эфиопии находится именующий себя хорунжим Уральского казачьего войска некто Трофимов… Документов о личности не представил».
Это из архива Министерства иностранных дел. А Куйбышевский (Самарский) областной архив сравнительно недавно сообщил, что, по имеющимся данным, выдача М. В. Трофимову заграничного паспорта не подтверждается…
Что из этого следует?..
Вопрос — ответ, вопрос — ответ, вопрос… Заминка. Как в пинг-понге. Да есть ли в этом какой-нибудь смысл? Нужно ли это копание?
Чаще всего такие мысли приходят в голову при очередной заминке. А смысл в этом есть. Вот, к примеру, что следует из неясности с трофимовским паспортом. Из нее следует новый, похожий скорее на предположение вопрос: а не пришлось ли в свое время Михаилу Васильевичу попросту бежать из России? Но тогда опять: почему? зачем?
Обо всем этом мы беседовали в Москве с уже упоминавшимся здесь Виктором Александровичем Чеботаревым, историком уральского казачества. Мне показалось, что этот самоотверженно преданный своему предмету человек, столкнувшись с необыкновенной судьбой «одного из наших», сперва удивился, а потом просто полюбил незнакомого ему М. В. Трофимова.
У Виктора Александровича свои «детективы». Архивные поиски (а искал он ответа на эти «почему?» и «зачем?») привели его к мысли, что Трофимов покинул Россию нелегально. Помог ему в этом, по-видимому, поручик запаса Бабичев (личность известнейшая для каждого, кто интересовался русско-эфиопскими связями), который был советником и «начальником всех транспортов» у раса Меконена, одного из властителей тогдашней Эфиопии.
И вот что любопытно. Причиной бегства Чеботарев считает связь Трофимова с читинской подпольной группой социал-демократов и последовавший затем провал. Для состоявшего на службе офицера это могло иметь тяжелейшие последствия.
На чужбине Трофимов не только прижился, но и выдвинулся, пошел в гору, что создало деликатную ситуацию, потому что русское правительство в то время было весьма заинтересовано в хороших отношениях с Эфиопией. Уральский войсковой штаб держал этого странного хорунжего на учете «в запасе, без должности», но временами возникали довольно острые моменты, грозившие насильственным возвращением на родину. В августе 1915 года еще один российский поверенный — Виноградов — докладывал в Петроград, что, отзываясь о политике царского правительства, «русский подданный Трофимов показал себя с очень и очень некрасивой стороны». Ругал, видно, правительство за глупость, просчеты и промахи, которые стали особенно наглядны с самого начала первой мировой войны.
Однако война заставила забыть и перечеркнуть многое. В 1916 году Трофимову приказано явиться в войсковой штаб в Уральске. И он понадобился. Отыскали в дебрях Африки. И ведь поехал. Преодолевая опасности, невзгоды, лишения, навстречу новым, еще большим опасностям и лишениям. Кто знает — может, вызов этот даже снял камень с его души: слишком долго ока томилась без России… Здесь он получил назначение командиром 1-й Уральской казачьей особой конной сотни 105-й дивизии 9-й армии Юго-Западного фронта…
Вот какие скачки в жизни и карьере.
Все это выяснил, роясь в архивах, Чеботарев. Это был его терпеливо собранный мед. Список использованных им источников занимает целую страницу. И ведь отдал, не пожалел для пользы дела.
Запал ему в сердце Трофимов! Удивляться тут, впрочем, нечему. Почтительное удивление вызывает другое — сама жизнь Михаила Васильевича. Вот дальнейшая цепочка фактов:
После Октябрьской революции возвращается в Уральск, где власть захватило контрреволюционное офицерство. Включается в работу нелегальной организации большевиков.
За пропаганду среди населения арестован. Приговорен к каторге. В день освобождения Уральска от белоказачьих войск вышел на свободу.