- О погоде говорят в том случае, если больше нечего сказать, так ведь, Дарина? - весело сказал он, отсмеявшись, - К тому же так, чтобы это не перечило действительности. Но, я уверен, вы прекрасно знали как о первом, так и о втором. Не думаю, чтобы вы не обратили внимание, что на дворе непогода.
Ей бы просто ответить “да, Государь” и уткнуться носом в тарелку, но нет. Ненавидя себя, Даша заговорила снова, опасаясь, что Король прав, и у нее всегда есть что сказать.
- Да, Государь. Но со своей задачей я справилась, не так ли? - и добавила, отвечая на вопросительный взгляд, - Развлекла вас. К тому же, я не понимаю, чем дождь не чудесная погода.
Он снова улыбнулся кривой улыбкой, оценив ответ, а девушка поспешно отвела глаза, опасаясь залюбоваться снова. Он закончил завтрак и, развернувшись к ней, закинул ногу на ногу.
- Ну расскажите мне, Дарина, что же такого чудесного в ливне? Чем так хороша для вас непогода? - спросил он.
Словно она была на экзамене!
- Простите мне мою дерзость, Господин, но чем же он плох? По-моему, и в громе, и в ливне, есть свое очарование, не говоря уже о том, что это “бальзам на душу” природе. Лично меня дождь успокаивает, - и замолчала, несмотря на выжидающий взгляд. Ей было все равно - пусть ставит “незачет”.
Королю явно пришлись не по вкусу ее односложные ответы, которые она дала на несколько последовавших вопросов, но вслух своего неудовольствия он не выразил. Вместо этого он холодно заявил, что ему необходима в течение некоторого времени абсолютная тишина. Едва не подскочив от радости, Даша спросила, когда он встал со своего кресла.
- Я могу идти, Государь?
Позже она подумала, что сумей она сдержать оживление в своем голосе, он отпустил бы ее. Но не смогла, и в нее спился острый взгляд.
- Нет, не можете. Мне нужно лишь тишина, а не уединение, - последовал ответ, - Займитесь чем-нибудь и не мешайте мне, только и всего. Но вы можете сходить к себе и взять, например, книгу.
“Ну хоть что-то”, - обрадовалась девушка и немедленно унеслась к себе.
С недавнего времени Полиана начала обучать Дашу рисованию. Пока она делала только карандашные наброски, причем довольно посредственные, но занятие это ей нравилось, и девушка была намерена развиваться в этом направлении. Поэтому вместо книги она принесла большой альбом с плотными желтоватыми страницами и мягкий угольный карандаш.
Когда она вернулась в Красный Зал, государь сидел на своем троне напротив окна и что-то читал на большом листе. Он поднял на нее взгляд, поэтому она решила нарушить тишину.
- Куда я могу присесть, Господин?
- Куда хотите, - был небрежный ответ. Именно его Даша и ожидала, и решительно направилась к окну, в которое отчаянно стучался дождь.
Скинув балетки, она влезла на широкий подоконник и раскрыла альбом. Девушка видела, что Государь искоса за ней наблюдает, но сделал вид, что не замечает этого.
Вскоре у нее получилось то, на что она и рассчитывала - забыв обо всем на свете, она погрузилась в рисование, перестав существовать в реальности и считая, что вполне угодила Государю своим молчанием. Даша ушла в себя настолько, что не была способна заметить, что это молчание нисколько не мешает ему отвлекаться.
Король, сначала бросающий быстрые взгляды, постепенно стал все дольше и дольше задерживать их на ней, наблюдая, как карандаш с тихим шелестом бегает по бумаге, как напряженно щурится и закусывает губу его подданная, стараясь выводить верные линии. Он отмечал каждую деталь, находя в этом своеобразное удовольствие непонятного происхождения. Он и сам не понимал, почему его внимание привлек выпавший из ее косы локон и пальцы, перепачканные грифелем, которыми она иногда проводила по бумаге, растушевывая что-то. В конце концов, ему стало интересно, что же она так увлеченно рисует, не обращая никакого внимания на своего Короля. Поэтому, отложив дела, на которых так и не получилось сосредоточиться, он встал и направился к окну.
Даша его не заметила, поэтому вздрогнула, когда Государь заговорил совсем рядом.
- Что вы рисуете?
Он удивленно подняла глаза, отчего прядь волос скользнула по щеке, и развернула альбом к нему показывая изображенные на нем очертания людей - ее саму, Камиэль и Элладана, гуляющих по Великому Лесу. Даше стало немного неловко, потому что рисунок был далек от идеала. Она сама назвала бы его корявым. Безусловно, Государь тут же заметил все недостатки, что, однако, не помешало ему заметить какую-то индивидуальность изображения, изящность, которую сама девушка не замечала.