— Да. — Коротко ответила Као, не отводя от нее прямого взгляда.
Женщина просто сидела и смотрела на нее, выжидая и ничего не предпринимая, до тех пор, пока мужчины, выругавшись, не покинули их, и только тогда подошла и мягко взяла Жасмин за руки. Все это время медиум не разрывала зрительного контакта.
— Ваш муж человек, значит дочь полукровка, так же как и я. — Бесстрастный голос убаюкивал, и невесомый холодок, идущий от ладоней Као, медленно осторожно поднимался вверх по рукам. — Ясмин, вы должны сознавать, что я не могу гарантировать успеха, но ради вашей девочки постараюсь сделать все возможное.
Джинния чувствовала онемение во всем теле, находясь словно под гипнозом, а женщина тем временем продолжала говорить.
— Покажите мне связь с вашей дочерью. Укажите путь, чтобы я могла позвать ее.
Холод добрался до сердца, глаза медиума закрылись и Жасмин заметалась в коробке из мыслей и собственный ощущений, связанных с Мариной, чувствуя присутствие в них постороннего зрителя.
Джинния видела большую семью за столом, не сознавая, что это не она с Николаем сидят во главе, но голос неотступно следующего за ней наблюдателя позвал:
— Марина!
И Жасмин, поддавшись неясному импульсу, повторила за ним: — Мариша!
Женщина так похожая на ее мужа обернулась, и горячая слеза скатилась по онемевшей щеке.
— Маришка! — Более настойчиво позвала она, слыша отголосок чужого зова.
— Мама, почему ты плачешь? — Раздался совсем рядом голос, и Жасмин открыла глаза, только сейчас сознавая, что все это время они были закрыты.
— Девочка моя. — Облегченно улыбнувшись, она потянулась к дочери, но пальцы Као, крепко впившись в кожу, удержали ее на месте.
Марина, недоуменно осмотревшись вокруг, нахмурилась.
— Мама, а где мы? И что здесь делаем? Кто эта женщина? И почему вы держитесь за руки?
Жасмин пришлось протолкнуть комок в горле, прежде чем она смогла спросить:
— Мариша, ты помнишь, как поехала с сестрой в Марокко? Как оказалась у Таяра?
— Мам, — дочь критично взглянула на нее, — ты что-то путаешь. Не удивительно. Это было так давно. Я же работала, когда Вика ездила туда с Сергеем. — Девушка запнулась словно перебирая что-то в уме. — Или нет?! — Она с сомнением взглянула на мать, — Это сон?
— Нет, Марина. Это не сон. — Приглушенно ответила Жасмин, чувствуя, как слезы текут по щекам. — А вот твоя жизнь и воспоминания — ложная иллюзия. Эта женщина медиум она помогла призвать твой дух, чтобы…
— Нет, — Девушка замотала головой, и в ее голосе начали появляться истеричные нотки, — нет, нет, нет. — Она пятилась, казалось, не видя ничего перед собой, пока не уперлась спиной в мужчину.
— Как? — Только и смогла выдохнуть Жасмин, когда Таяр мягко произнесший «Воробушек», крепко обнял призрачную отбивающуюся Рину.
— Твоя мать права Марина, но у нас нет времени ты должна пойти со мной. Доверься мне Воробушек. Прошу тебя!
Жасмин ошарашено смотрела на нежно умоляющего ее дочь джинна, не сразу осознав, что их образы становятся все прозрачнее.
— Исиб! Николай! — Крикнула она, но было уже поздно.
Слова матери пробили толстую броню, вызывая беспокойство. Душа корчилась, противясь и отрицая. Что? Марина сама не знала. Но казалось, что поверь, она и ее мир разлетится на кусочки, превратится в обломки и пыль. Она отступала, пытаясь сбежать, укрыться от непонятных и незнакомых образов, всплывающих в сознании, пока не оказалась в горячих объятиях, от которых знакомые искры побежали по телу, вызывая удовольствие и страх.
— Воробушек… — Нежное ласкающее слово, коснулось слуха, заставив резко развернуться.
Безумно красивый и печальный мужчина удерживал ее, что-то говоря, убеждая, но она не слышала его, не в силах отвести взгляда от его лица.
Он влек ее за собой или их несло куда-то, и как ослепляюще яркие лучи сквозь трещины в твердом панцире, ограждающем ее душу, перед глазами вспыхивали воспоминания. Они были красивыми и пугающими одновременно. Откалывая кусок брони и все больше обнажая душу, они оставляли ее уязвимой перед правдой, от которой Рина безуспешно пыталась укрыться.
Наваждение рассеялось, и она потеряла все: жизнь, душу. Но рядом с ней был он — темный джинн, уничтоживший ее. Зачем? Для чего? Во всем, что было, и происходило сейчас, ей виделась какая-то извращенная насмешка.
Она так и не смогла убежать от него, ни в иллюзии, ни сейчас. Таяр научил ее, что сказки жестоки, а чудеса опасны. Он разрушил ее веру, но как ни странно не убил любовь. Она все еще теплилась глубоко внутри, причиняя боль, вызывающую жгучую ненависть, на фоне которой меркли и притуплялись все другие чувства. Именно так, как говорила Николь.
— Все кончилось? — Марина высвободилась из его рук, и сделала шаг назад, оглядываясь вокруг.
— Нет, еще нет. — Таяр рассеянно взъерошил волосы. — Ты слышала хоть что-нибудь из того, что я говорил?
Марина отрицательно помотала головой, не отрываясь от осмотра смутно знакомого зала.
— Что это за место? И почему мы здесь?
С губ Таяра сорвался тяжелый вздох, снова привлекший к нему внимание девушки.
— Это ритуальный зал с изначальным пламенем, которое является основой силы джиннов. И мы оказались здесь, чтобы обвенчаться в нем, потому что оно выбрало нас, как пару.
Марина почувствовала как из груди, сотрясаясь, вырывается клокочущий истеричный смех.
— Ты… ты серьезно? — Слегка запинаясь, вытолкнула из себя она. — Зачем тебе это? Ты получил то, что хотел. Моя проклятая душа принадлежит тебе. — Исходящий от пламени в колодце жар, сушил кожу, вызывая у Рины безотчетный страх. — Или ты недостаточно поиздевался надо мной и хочешь засунуть меня в самое пекло, чтобы полюбоваться как я буду медленно корчиться в огне? Что это даст тебе?
Глаза Таяра полыхнули злостью, но он быстро справился с ней.
— Я понимаю, ты считаешь, что у тебя много причин сомневаться во мне, и, тем не менее, я прошу довериться мне. Мы должны войти в пламя. Вместе. Не ты одна.
— Сомневаться! — Взвилась Рина. — Ты это так называешь?! Я доверяла, доверяла, каждому лживому чувству и слову, и что в итоге? — Она развела руками и продолжила с издевкой. — Что изменилось? Ты? Я? Почему бы просто не приказать, Господин? К чему требовать доверия?
— Ты слушаешь, но не слышишь, да? — Голос Таяра, тоже набрал силу, словно его крик мог убедить ее. — Ты искренне веришь, что я хотел вот этого? Что у меня или у тебя был выбор? Пламя сделало его за нас, и, подчиняя наши желания, устремления, манипулировало нами, подгоняя и нетерпеливо торопя. Если бы отец не принес тебя мне, я уверен, что мы все равно, так или иначе, встретились, и все произошло бы точно так же. Потому что с самой первой секунды, как я увидел тебя, никто не мог удовлетворить меня и стихию, кроме тебя. Хотя я пытался, бороться с потребностью.
Марина ошарашено смотрела на раздраженного джинна, не в состоянии что-то сказать. Из его слов выходило, что не он был виноват в своих действиях, а пламя, возомнившее, что они созданы друг для друга. Ей было интересно, манипулировало ли оно чувствами? Потому что сейчас ей очень хотелось убить одного джинна и к пламенной любви это не имело никакого отношения.
— Почему же мы не оказались прямиком в пламени? Почему не оставив, как ты утверждаешь, нам выбора, оно не довело нас до конца, в последний миг предоставив возможность решать самим?
— Потому что оно не управляет чувствами, они либо есть, либо нет. Пламя лишь испытывает их.
Таяр читал эмоции на лице Рины, понимая, что даже признайся он в любви, этого будет не достаточно.
— Пойми, мы уже связаны с тобой, сильнее чем, кто либо. Ты, говоришь, что принадлежишь мне, но в равной степени я принадлежу тебе. Ведь осознанно или нет, ты сделала то же самое, что и я — исполнила мои желания. Когда твои жизненные силы иссякли, ты начала тянуть их из меня, а мои попытки разорвать иллюзию, лишь быстрее подвели нас к грани. Вызов твоего духа матерью сжег те жалкие крохи, что оставались у нас двоих, и меня притянуло вслед за тобой. Теперь я такой же Проклятый, как и ты, Воробушек. Собственно у нас два пути: Ад или пламя. — Не оставлял он попыток переубедить ее. Хотя его самого страшило то, что он так уверенно предлагал ей. — О жизни Проклятых ты уже наслышана. Так что объяснять нет смысла. А пламя либо вернет нам все, если наши чувства достаточно сильны, хотя ты в это и не веришь, либо прекратит мучительное существование. Выбор за тобой. — Джинн замолчал, давая возможность девушке решить, но в то же время готовый привести последний аргумент, рассказав о ее матери, если она выберет не тот вариант.