— Спасибо, кисонька, — еще больше растрогалась хозяйка дома, — ты совершенно права. Но из-за врожденной деликатности не упомянула, что он скончался из-за вредных привычек. Увы, мой супруг курил, ел жареное, жирное, копченое, соленое, не занимался спортом…
— Мама! — в один голос воскликнули Алла и Катя. А последняя добавила:
— Виоле Ленинидовне, наверное, не хочется слушать твои причитания.
— Нет, нет, мне интересно узнать о чужих семейных традициях, — сказала я и осеклась, осудив себя мысленно. Ну, Вилка, ты сморозила отменную чушь. Какие такие традиции ты имела в виду? Смерть от обжорства? Сиди лучше молча и, чтобы не обижать хозяйку, попытайся слопать хоть кусок непотребного блина из неизвестной рыбы.
— Ой, Виолочка, — испугалась Нина Анатольевна, — извините, я не хотела доставить вам неудобство! Вы столько хорошего сделали для нас, предоставили сыну шанс, о котором он мечтал. Олегу не везло, никто его всерьез не воспринимал, и тут вы, добрый ангел, фея…
Олег вдруг отшвырнул вилку. Та угодила прямо в тарелку Кати. Пюре из брюквы взметнулось и осело на белой блузке девушки. Отпрыск Николаевой вскочил и быстро ушел в глубь дома.
— Мама! — укоризненно произнесла дочь, вытирая салфеткой блузку. — Ну нельзя же так!
— Что плохого я сделала? — удивилась Нина Анатольевна. — Просто поблагодарила Виолу. Почему Олежек вышел из себя?
Катя, закатив глаза, тоже встала из-за стола и убежала из столовой со словами:
— Ну, мама, ты просто безмозглая курица!
Хозяйка повернулась к другой дочке:
— Аллочка, что происходит? По какой причине Олег и Катя разволновались?
Блондинка усмехнулась:
— Мама, успокойся. Некоторые вещи ты просто не способна понять. Никогда. Поэтому расслабься и забудь. Знаешь, как пашет адронный коллайдер? Объяснишь принцип его работы?
— Кто? — жалобно спросила Нина Анатольевна. — Андрон Колкайдер? Он тоже режиссер, как Олежек?
Аллочка поднялась, подошла к матери и похлопала ее по плечу.
— Вот видишь, ты чудесно живешь, не парясь от того, что не слышала про одно из величайших достижений современной науки. А про войну в Кении знаешь?
Хозяйка дома опешила.
— Значит, нет, — резюмировала дочурка. — В мире происходит миллион разных событий, о которых ты понятия не имеешь и не страдаешь от этого. Почему ты разволновалась из-за Олега? Ведь твой любимый сынок в планетарном масштабе пылинка.
— Расстроилась, что обидела его, — пробормотала Нина Анатольевна. — И Катя недовольна. Оладьи ей не по вкусу пришлись — унеслась, их на тарелке оставила.
После этих слов из глаз Аллы ехидство испарилось. Она вернулась на свое место за столом, быстро запихнула в рот все оладьи, демонстративно пожевала, схватила салфетку, вытерла губы и, держа в руке бумажный комок, с чувством произнесла:
— Мамуля, ужин прекрасен! Я бы попросила добавку, но ведь не стоит растягивать желудок, да?
С лица Нины Анатольевны исчезло несчастное выражение.
— Конечно, солнышко, ты права.
— Спасибо, всем спокойной ночи, — улыбнулась Алла и ушла, унося испачканную салфетку.
Я посмотрела вслед девушке. За несколько дней, проведенных под крышей семейства Николаевых, я убедилась: обе дочери считают мать глупой курицей и не особенно ее любят. Но у Аллочки порой просыпается нечто вроде жалости к родительнице. Вот и сейчас старшая дочь заявила, что восхищена оладьями, искусно изобразила, будто с аппетитом их ест. Но я заметила: вытирая рот, она выплюнула еду в салфетку, которую, удаляясь, предусмотрительно прихватила с собой.
— Кофейку? — засуетилась Нина Анатольевна. — Виолочка, напиток из цикория полезен невероятно!
— С удовольствием попробую, — покривила я душой.
— А как вам оладушки? — спросила она. — Я соли совсем чуть-чуть в них добавила.
— Они потрясающие, — похвалила я, — ароматные, нежные, настоящий кулинарный шедевр.
— О-о-о! — зарделась хозяйка. — Наверное, вы из вежливости мой ужин нахваливаете?
— Нет, нет! — горячо возразила я. — Кирзач…
— Кержач, — поправил Витя.
— Впервые попробовала его, вот название и перепутала, — оправдалась я. — Рыбка великолепна, я готова есть и есть ее, никогда ничего вкуснее не пробовала.
Нина Анатольевна повеселела.
— Приятно это слышать! Похвала всегда окрыляет. Знаете, я люблю читать интервью знаменитостей, так вот, некоторые из них говорят, что их мотивирует к движению вперед критика. Поругают звезду зрители, журналисты, а он или она думает: «Назло вам во всех рейтингах первые места займу!» И принимается работать с десятикратным усердием. А со мной все наоборот: если услышу от родных, что блюдо невкусное или я что-то другое плохо сделала, сразу расстраиваюсь, плачу, опускаю руки. Сейчас кофеек из цикория подам…