Она играла немного на пианино, для себя. Как-то попросили ее принять участие в концерте для раненых, она согласилась. Ведущий объявил номер и назвал ее по имени-отчеству. Она поднялась на эстраду и начала играть. В это время, Алексей, или как его там, быстро пересек зал, приблизился к рампе и уставился на игравшую такими глазами, что сидящие у прохода врачи забеспокоились. Однако никаких неприятностей не случилось. Лишь когда Василиса Васильевич закончила играть и спустилась с эстрады, этот человек бросился к ней и стал со слезами на глазах целовать ей руки, щеки, лоб. Целовал и шептал — нам слышно было в зале: «Васеночка… милая Васеночка, где ты была? Они не убили тебя, я знаю… Как ты ушла, Васеночка? Ты еще красивее стала, а я все-все забыл…»
Эта сцена все в нас перевернула, мы сами плакали, как дети, а Василиса Васильевна, женщина умная и выдержанная, не проявила ни малейшего недовольства странной выходкой больного. Она, как и мы все, понимала, что несчастный путает ее с кем-то, его затуманенный контузией мозг принимает ее за другую Василису. Она взяла в ладони его голову, сказала ласково:
— Успокойся, милый, я больше никуда не уйду. Никто меня не убьет, а завтра мы встретимся, да? Встретимся у доктора Гарбы, он тебя полечит и ты придешь к нам в гости, правда?
Больной отпрянул от нее, на его лбу заблестели капельки пота. Он застонал, смял на груди в кулак пижаму, резко отвернулся и, пошатываясь, пошел к выходу.
Красавица Василиса любила лошадей и любила кататься верхом. Она держала собственную лошадь буланой масти с белыми манжетами на передних ногах, сама чистила ее, кормила и прогуливала каждый день.
Лето, сушь, жара, окна в госпитале распахнуты. Василиса Васильевна ехала по улице верхом, и что-то ей понадобилось спросить у мужа. Не слезая с буланки, приблизилась к окну кабинета, перекинулась с Назаром Богдановичем несколькими словами и удалилась. Это увидел Алексей, и его будто вихрем подхватило: как был в пижаме, так и бросился за докторшей. Он не кричал ей вслед, не догонял ее, а просто шел за ней, чуть приотстав, и смотрел. Так они дошли до кузни, где докторша остановилась подковать лошадь. После Василиса Васильевна говорила, что очень испугалась, когда увидела больного в пижаме так далеко от госпиталя. А он лишь странно смотрел на нее.
И еще рассказывала докторша. Кузнец стал подковывать ее лошадь и сунул в горн заготовку, чтоб она накалилась и можно было бы подогнать ее под размер копыта буланки. Все это время больной внимательно следил за работой кузнеца. Вдруг бросился к нему с требовательным криком: «Дай!» Выхватил из рук его молоток, подцепил клещами подкову и с каким-то необъяснимым азартом и упоением застучал молотком по раскаленному железу.
Кузнец отнесся к работе парня с пониманием. Поглядел ревниво, как действует самозваный коваль, покачал головой, закурил, а когда тот, вычистив копыто и примерив подкову, ловко, двумя ударами ручника по ухналям прибил ее, молвил с сочувствием:
«Видать, соскучился, парень, за войну по своей работе. Давай, слышь, долечивайся быстрее и приходи ко мне, будем на пару пшик ковать…» — засмеялся кузнец.
С того дня парень стал приходить в ту кузницу и просиживал в ней часами. Опустится на корточки, обопрется спиной о закопченную стенку и думает, думает о чем-то или слушает, как урчит горн, стучат молотки. Видимо, пытался что-то вспомнить.
— А потом что, куда он девался?
— Выписали из госпиталя в дом инвалидов. Родственников у парня вроде не было или он их не мог вспомнить, не знаю. Теперь уж, наверное, его нет на свете. Не жилец он был, по-моему…
И все-таки я попросил Клаву, когда вернется в Астрахань, проверить в адресном бюро. Этот больной, инвалид, очень похож на Юрия Байду. Совпадает внешность, профессия кузнеца, пребывание в тылу врага, эта не случайная, неосмысленная тяга его к женщине по имени Василиса, мучительные попытки связать с ее именем какие-то тяжкие события.
Мы разъехались из Керчи, а дней через десять Клава прислала мне письмо. Поиск ее успехом не увенчался. Ни Алексей, ни Шура, ни Юрий по фамилии Байда в Астрахани не проживали. В письме значились адреса пяти других человек по фамилии Байда. Исполнительная Клава обошла всех, показывала фотокарточку Юрася, но увы!
И вдруг, когда я уже порою стал думать, как и Клава, что Байды, должно быть, давно нет в живых, пришла телеграмма от Вассы: