И по каким мне критериям выбирать? Я не успела особо проникнуться к кому-то большей симпатией и доверием. Не было у нас времени за милыми беседами узнать друг друга поближе.
— Выбирай.
Глава 12
— Выбирай! — рявкают оборотни и я, вздрогнув, отступаю.
— Эники-бэники? — тихо спрашиваю я.
Полное недоумение на их лицах, а в глазах растерянность.
— Что за эники-бэники, Мила? — хрипит Горан, сжимая кулаки. — Или кто?
— Это детская считалочка, когда надо выбирать водящего, — смущенно тру нос.
Переглядываются, и Йован накрывает лицо рукой. И глухо смеется, с нотками отчаяния. Урош приподнимает брови и изумленно прищелкивает языком.
— Что? — я развожу руками в стороны. — Что опять не так? Я вас в первый раз вижу, как мне выбирать? Или эники-бэники или не буду выбирать.
Скрещиваю руки на груди, а сама понимаю, что сморозила откровенную глупость. Как не выбирать-то? Их много! И все такие разные! Мышцы бугрятся, глаза горят, члены рвутся сквозь ткань и взывают о ласках.
— Она издевается, — Горан выдыхает через нос и смотрит на напряженного Уроша, а затем на Йована, который так и сидит с лицом в руке, — напомните, почему мы с ней возимся?
— Потому что она девственница, — Урош сглатывает, — слабая самка человека и потому что милашка.
Я туплю глазки, смущенная его очаровательной улыбкой. Мне приятно и тепло от его комплимента, пусть перед этим он обозвал меня самкой человека.
— Тебе будет со мной хорошо… — его шепот обволакивает и ватными шариками забивается в уши.
У каждой девочки есть мечта о дерзком, но ласковом бунтаре на хищном черном байке. Я представила, как прижимаюсь к спине Уроша, как скрипит кожаная куртка, урчит мотор и как ветер треплет мои волосы. Затем где-нибудь в темном переулке он с визгом колес тормозит байк и тащит меня тень, а там рвет мои штаны и трусики… Стоп, мы это уже проходили с Йованом.
— Обойдемся без порванных штанов и трусов, — мотаю головой, отгоняя жаркие фантазии. — С вами их не напасешься.
— Предлагаю, джентльмены, выйти на улицу и там переговорить без дамы, — Йован отрывает ладонь от лица. — Без эников-бэников выяснить, кто эту сучку сегодня покроет.
— Согласен, — рыком отвечает Горан.
А Урош решительно срывает полотенце, и я аж вскрикиваю от неожиданности, потому что его член агрессивным маятником покачивается.
— Как же вы меня, сука, все раздражаете, — Йован тоже скидывает полотенце.
Прикрываю рот ладонью и с ожиданием смотрю на Горана. Как он выйдет из положения? Ему по-хорошему тоже надо рвать штаны, чтобы выглядеть брутально и опасно, а не стягивать их, а потом переступать. Это точно подпортит эффект. Урош вот удачно с полотенцем дело провернул. Я прониклась.
Лицо Горана с хрустом вытягивается, а сам он покрывается шерстью и раздается в росте и в ширину. Штаны расходятся по швам. Его примеру следуют Йован и Урош, и в мое сердце вонзаются черные иглы животного страха, и разносится ядом по крови прямо в мозг, сигнализируя ему, что надо бежать. Бежать без оглядки. Мы уверовали в существование оборотней, и эта вера сжигает дотла разум ужасом.
Я разворачиваюсь. И… Падаю! Падаю, етить их в волчьи хвосты, потому что ноги подкашиваются и силы разом меня покидают. Меня ловит чья-то лапа за ворот футболки, а еще две усаживают в кресло, по которому я растекаюсь и роняю голову на плечо.
— Воды, — рычит мутная реальность.
Меня окатывают холодной водой, а я лишь всхрапываю, утопая в вязкой слабости и тихих ударах сердца. В ноздри заползает едкий запах и пробивается через слизистую к мозгу. Я чихаю, выныривая из мглистого омута, и промаргиваюсь. Делаю осторожный вдох, сглатываю и откидываю голову назад. Три обеспокоенных лица передо мной.
— Не деритесь, а, — вытираю лицо от воды.
— Но ты должна… — сердито шепчет Йован.
— Не должна, — хватаю его за бороду и притягиваю к себе, чтобы коснуться его губ легким поцелуем.
Мягко отталкиваю и подаюсь в сторону Уроша, попутно поглаживая Горана по щеке, заросшей жесткими волосами. Еще один трепетный и невесомый поцелуй, и я накрываю третьи губы. Горан шумно выдыхает, и я откидываюсь на спинку кресла.
— Что же, — устало приглаживаю волосы, — я впервые поцеловала трех мужчин… ой, нет, — закрываю глаза, — трех оборотней.