Все, что происходило потом, на мой взгляд, Миша, не представляет для тебя никакого интереса. Дальше путешествовало только одно мое тело, моя оболочка. Душа осталась в покинутом мной мире. Поэтому, следующий рассказ будет краток, и постараюсь ограничиться констатацией моих действий.
Я шел под дождем пока не стемнело. Спички в моей походной сумке безнадежно промокли, и все, что оставалось – это ночевать в сыром лесу без огня. Вспомнив давнюю встречу с волками в этом лесу, проводить ночь на земле побоялся и забрался на дерево. Я промок до нитки, и было очень холодно. Чтобы согреться, всю ночь пришлось двигаться и махать руками, сидя на дереве. Но постигшее меня горе, терзало мучительнее холода.
Утром дождь прекратился, и чуть только стало светать, я тронулся в путь. Теперь меня занимали размышления, о том, как мне выйти к людям. Мое лицо и голову покрывала косматая растительность, одежду заменяли закрепленные на теле кожи реликтовых рептилий. Думаю, что во мне трудно было узнать человека. Скорее, я был похож на таинственного йети и мог своим видом напугать кого угодно. Поэтому я достал нож из сумки, и как мог, обрезал волосы. А одежду пришлось искать по околицам возле окрестных деревень. Местные жители, бывает, выбрасывают всякое тряпье в лес рядом с жильем.
Но сначала надо было найти спрятанный когда-то велосипед. Я помнил, что спрятал его под ельником на краю оврага. Нашел овраг. Велосипед лежал на месте под елками, заваленный валежником. Он заржавел, и во многих местах облезло лакокрасочное покрытие, но для езды пока годился. Когда доехал до речки, на которой когда-то ночевал в шалаше, почти стемнело. Усталость уже валила с ног, и я, забравшись в остатки старого шалаша, заснул.
Как только стало светать, доехал до ближайшей деревни и подобрал рваные брюки и кофту. Выглянуло солнце. День обещал быть теплым. Вернувшись к речке, первым делом занялся поиском пищи, и разложил сушиться спички. Наловил раков и выстирал найденные вещи. Подремонтировал шалаш и развел костер. Когда поел, наступил вечер. Завалился спать, а когда проснулся, была еще ночь. В темноте выбрался на дорогу и поехал в город.
Остальное, Миша, ты знаешь сам.
3
Было раннее субботнее утро, когда звонок в дверь квартиры, разбудил меня. На пороге стоял Вова Строп. Вернее, не стоял, а держался за стенку, настолько он был слаб. И, скорее, это был не Вова, а одна его тень. В первый момент, я его даже не узнал, и только его речь позволила понять, кто же это такой. Он произнес два слова: «Миш, привет», - и, если б я его в этот момент не поддержал, наверняка бы упал.
Не буду рассказывать о том, как я его приводил в человеческий вид, скажу только, что уже через день он был в полном порядке. Это был удивительно выносливый и крепкий организм, доступный только для людей, закаленных в долгих странствиях и способных выжить в экстремальных условиях.
К этому времени в его квартире уже жила другая семья, и все его документы пропали. Попытка восстановить их ни к чему не привела, так как чиновники требовали объяснений, где он пропадал столько времени, и если Володя пытался объяснять, то они грозились немедленно вызвать психиатрическую помощь и его отправят туда, где для него приготовлено подходящее место, если он не прекратит фантазировать. Без документов он не мог найти постоянную работу, и пришлось довольствоваться случайными заработками.
Несмотря на серьезные проблемы в жизни, меня восхищали его жизнестойкость и оптимизм, в отличие от обычных людей, впадающих в депрессию по самым незначительным поводам. Я позволил ему жить у меня, сколько хочет, но Стропом заинтересовался участковый инспектор, а это уже грозило ограничением свободы, что для Володи было категорически неприемлемо.
Со временем, обычно жизнерадостный Строп, стал задумчивым и печальным, и мне понятны были его переживания. Много раз он повторял в разных вариантах мысль, что в бесконечной погоне за мнимым эфемерным успехом в жизни, мы упускаем сам ее смысл. Нас ослепляют и гипнотизируют сияющие витрины и рекламы, блестящие иномарки и стразы, завораживают захватывающие зрелища и яркие вкусы яств, одурманивают политики, оболванивают тупые телесериалы, оглушает окружающая среда. Наши органы чувств, перегруженные высокомощными внешними раздражителями, становятся неспособны воспринимать и различать тонкости ароматов природных явлений. Поэтому, апатия и безразличие к внешнему миру – наша характерная черта, и существует только одна вещь, представляющая для нас какой-то интерес – это пресловутые финансы, которых никто не может получить в достаточном количестве, и они обладают удивительным свойством – их всегда не хватает. Даже на смертном одре редко кому удается понять, что он прожил свою жизнь в погоне за фантомом - фактически променял ее на деньги.