– Благодарю, Оливье. Ты знаешь, что, как всегда бесподобен. Жаль слышать, что хочешь покинуть нас и уйти на покой. Хотя, я слушаю эту прощальную песню много лет подряд! К сожалению, а может к счастью, твоим преемникам не везёт, так, как тебе.
Продолжая улыбаться, он поклонился и исчез. Только что стоял на палубе – и пропал. Маги!
– Садись, – приказал дядя.
Сомневаясь, согласиться или попытать счастье и прыгнуть за борт, я присел.
– Видел? – гордо поинтересовался он.
– Я в академии ещё и не такое видел.
Оливье скривился.
– Кто научил тебя кусать руку, которая кормит? А?
Он вскочил.
– Я дарую тебе вымирающее искусство. Половину секретов не знает никто во всех тридцати мирах. Слышишь, крысёныш, никто, кроме меня, а ты кривляешься, будто зовут выгребные ямы за аспидами чистить!
– Но я не готов резать, потрошить…
– Так вот, значит, что! – заорал мастер Оливье. – Замараться боишься? Да! Жрать-то ты не боишься! Горло не першит?
Он навис надо мной, тыкая пальцем в ошейник, и, не в силах успокоиться, орал, брызгая слюной.
– Челюсти не сводит? Хавать-то нормально – готов, а потрошить, снимать шкуру он не может.
Дядя схватил блюдо со стола и, сорвав крышку, сунул мне в лицо.
– Знаешь, что это? Сколько стоит? Думаешь, глубоководного томпондрано легко поймать и приготовить? Я неделю плавал с серебряным кольцом и топором под носом шхуны, а потом…
Дядя перевёл дыхание, а я успел рассмотреть гада с продольными полосами белого и зеленого цвета. Он кольцами обвил ярко-синий фрукт, заняв всё блюдо. Лишь четвертая часть оставалась пустой, видимо, съеденная за ужином.
– Что это? – с омерзением спросил я.
– Страж лилового сердца! – с гордостью выкрикнул дядя. – Кроме меня и одного паршивого старого гоблина в Таньшане никто не знает рецепт. Этот беззубый хрыч ненавидит чернокнижников, чуешь? А Черный Эрлик обожает Стража лилового сердца, крысёныш! Я дарую тебе власть над желудками самой могущественной публики тридцати миров! А он не готов!
Долбанув блюдом об стол, мастер Оливье отошел к фальшборту и плюнул в море.
Мне стало стыдно. Я хотел сказать, что он неправильно понял, я думал совсем про другое: про пытки, кровавые ритуалы и всякую мерзость, кулинарные блюда на ум как-то не приходили.
– Слыхал, как ловят песчаного драконового тигра? – устало спросил дядя и сам ответил. – На живца. Он люто ненавидит оборотней. Естественные враги, так сказать. А слышал, как ценится кровяная колбаса из отмоченного мяса драконового тигра? Только два клана охотников в Вишнустане умеют правильно готовить Шерханскую колбасу.
Что-то мне не понравился его вопрос. В особенности мягкий, вкрадчивый тон и нарочитая любезность с которой он рассказывал, как приманивают драконового тигра на моих соплеменников.
– Я думал, ты вместе с Эрликом пытками занимаешься! Пиратством и вымогательствами! Я и представить не мог, что ты повар!
– Повар? – дядя посмотрел на меня так, словно впервые видел.
Я заслонил лицо руками, пытаясь защититься от его яростного взгляда. Слово что ли неправильно выговорил или что-то напутал. Что теперь за борт кидать?
– Повар каши варит в трущобной рыгаловке, – холодно выговорил он.
Я осмотрелся. Точно, мы же на корабле, какой я бестолковый.
– Кок! – обрадовался я.
– Кок макароны с тушенкой мешает! – заорал он. – А я готовлю счастье. От моих блюд любой гурман получает столько удовольствия, сколько может вынести!
Я зачем-то кивнул. Дядя в ответ сверкнул глазами.
– Я виртуоз! Художник! Я маэстро!
Я кивнул ещё три раза. Чем вызвал новую волну гнева.
– Сходи с корабля прямо сейчас. Мы недалеко отплыли, я даже брошу спасательный круг.
Я отчаянно замотал головой.
– Я хочу быть вашим учеником, маэстро! – поклонившись, пообещал я.
Я плохо плавал и вообще недолюбливал глубокие водоёмы.
Дядя замер на начале фразы с поднятой в угрожающем жесте рукой.
– Что-то ты стал таким вежливым? Поумнел?
– Да, учитель, – не поднимая глаз, сказал я.
После сытного обеда, забывая про ошейник и мучительные превращения, я и вправду становлюсь очень мудрым.
– Хорошо, ученик, – уже спокойнее процедил дядя.
Тем вечером я впервые попробовал стража пурпурного сердца. Точнее, первый раз ел блюдо сложнее каши и яичницы. Кулинарные изыски я, конечно, видел, когда их несли на стол директору академии или через витрины ресторанов, но чтобы самому отведать… Такого ещё не случалось. Я ожидал чего угодно, но только не разочарования. Сперва страж напомнил обычное мясо, только солёное и горькое, но чем дольше я жевал жесткие, тянучие волокна, тем сильнее менялось моё мнение. Остывшая, засохшая овсяная каша с варёным кабачком. Один в один. Я с трудом работал челюстями, подавляя желание выплюнуть стража обратно в блюдо, поближе к его сердцу.