- Д-да, он так и сказал «надо вам быть осторожнее, Питер», - закивал Петтигрю. - Так раньше только слизерслизни мне говорили!
Всем было ясно, что Оленя уже не переубедить.
Сириус, конечно же, был готов идти за другом на самые сомнительные дела - потому что не мог оставить того в одиночестве посреди океана авантюризма. Ремус тоже не мог оставить этих двоих. По крайней мере, у него тлел призрачный огонёк надежды, что ему удастся сдержать самые безумные их порывы.
Первый разведывательный рейд запланировали на завтрашний день.
- Хвостик, придётся тебе побегать зверем до полнолуния!
Хвост
«Мы рассчитываем на тебя, Хвост! Тебе всего лишь нужно проследовать за профом до его покоев и разнюхать, кто он!».
Слова Джеймса до сих пор стучали в ушах Питера. Не так уж и часто за последнее время ему доверяли какие-то важные мародёрские дела. Раздолье было на первых курсах, когда ребята ещё не знали, что он, Хвост, лучше всего на свете умеет одно - терпеть неудачи.
Маленький, неуклюжий, неуверенный в себе... Все до сих пор удивляются, как же он мог оказаться в такой компании, как Мародёры.
«А не плевать ли тебе, что они там говорят за спиной? Ты наш друг - и точка».
Джеймсу и Сириусу, да и Рему было проще простого говорить так, с высоты своих талантов, красоты и природной харизмы. Питер же до сих пор считал себя «недомародёром», просто дополнением, неумелой и корявой припиской в конце яркого и знаменитого трактата. Он - всего лишь тот, кто просто стоит рядом; всего лишь поддакивающий лидеру, всего лишь живое воплощение фразы «ходить за кем-то хвостом». Всего лишь мародёрский Хвост...
Ему до сих пор нужно было доказать себе, что он чего-то да стоит, что он может быть полезным, смелым, умелым и по-мародёрски безбашенным.
Чем старше становился Питер, чем ближе был выпуск из Хогвартса, чем ярче разгорался пугающий огонь войны за стенами школы, тем чаще его посещали мысли о том, что он мог бы найти себе другое место под солнцем. Мог бы? Ведь мог же, точно. К тому же, он был уверен на все сто, что после выпуска друзья и не вспомнят о нём. Джеймс и Сириус пойдут в Аврорат, где наверняка станут лучшими за рекордные сроки, они могут... Ремус тоже сможет устроиться, Питер не сомневался, что директор либо пристроит его сам, либо напишет ворох рекомендаций. А кому будет нужен Петтигрю?
Это пугало, по-настоящему. Тяжело выходить из тени, тяжело учиться говорить и думать самому.
Поэтому, впервые за свою жизнь, он составил какой-никакой, а план действий.
«Быть активным участником Мародёров; нормально сдать ЖАБА; хвататься за любую возможность стать самостоятельным».
Так что, можем сказать, что лоснящаяся пегая крыса, мчащаяся по коридорам Хогвартса, была вполне собой довольна - и планировала распрощаться с ролью неудачника.
Как жаль, что у жизни тоже на каждого свой план, правда?
***
Студенты Хогвартса, безусловно, должны быть выведены в отдельный класс мозговых слизней.
Проведя целый день в учебной аудитории, глядя на пёстрый поток студентов, наблюдая абсолютно рыбьи глаза, аморфность, озабоченность чем угодно, кроме предмета, Гарри был готов наложить на всех Стазис - и вылететь в окно, бродяжничать и никогда, никогда не возвращаться в мир преподавания.
К концу дня, Томпсон мог с уверенностью заявить, что он больше не порицает Снейпа. И особенно остро он осознал это на уроке с Седьмым курсом Гриффиндора.
Петтигрю.
Артефактор, точно заклинание, твердил себе, что это не тот же самый Петтигрю, что и в мире А; что этот может, вообще, костьми ляжет за друзей и вообще станет храбрым аврором, что это не один и тот же человек, но...
Окей, разве вы смогли бы так?
Гарри был готов поставить сотню галлеонов против.
Этот мерзкий плюгавый коротышка стоял рядом с Джеймсом и Сириусом, чуть ли не заглядывая тем в рот, готовый захихикать над любой шуткой и фразой, демонстрируя омерзительное подобострастие.
А в ближнем к Гарри ряду стояла Лили, и её глаза сверкали так ярко, что сжималось сердце.
Томпсон с пугающей ясностью осознал, что же чувствовал Северус Снейп, когда увидел в своём кабинете маленькую копию десятилетие ненавидимого Джеймса Поттера. Что. За. Жуть.
Внутри разрастался ядовитый ком. Вместе с ним росла злоба и на отца с крёстным: если так было и в мире А, то какого наргла эти двое позёров терпели такого слизняка рядом с собой? Добавляло очков? Доставляло удовольствие? Чувствовали себя самой важной частью вселенной? Хотелось резко выдохнуть сквозь зубы и почувствовать тишину внутри черепа. Но он был не в мире А, и здесь нет ни матери, ни отца, и никаких других мертвецов. Не здесь, не-здесь-слышишь-успокойся. Нет смысла так реагировать.