В цветовом оформлении Гильдии преобладал тёмно-серый, графитовый цвет; торжественные залы дополнялись льдистым прозрачным хрусталём. Переходы во внутренние дворики часто оформлялись стелами с горгульями. Изнутри здание казалось удивительно большим, хотя Гильдия никогда не была многочисленной. Поэтому многие новички первое время испытывали гнетущее чувство от вездесущего серого цвета и пустоты. Редко когда местная колючая тишина нарушалась звуками шагов или разговорами. Гарри же - особенно после многоголосого гомона Хогвартса - радовался здешней атмосфере уединения. Но дела торопили, поэтому пришлось миновать любимый двор с небольшим квадратным фонтаном и отказать себе в удовольствии посидеть у его спокойных вод, а спешить в Хранилище.
Дорога к Хранилищу своей запутанностью напоминала и Хогвартс, и Отдел Тайн. Хитросплетения коридоров так и норовили свернуть не туда. Но на третий или четвёртый год все гильдийцы начинали внутренне ощущать направление. Хранилище было своеобразным сердцем Гильдии, и располагалось оно в центре здания и глубже всех уровней. Здесь не было удобных лифтов или лестниц; идущий к Сердцу ориентировался по ощущениям, спуская по спирали всё ниже и ниже, проходя Торжественный зал, библиотеки, жилые уровни, лекториумы и тренировочные площадки. Чем ближе Гарри был к цели, тем больше у него было опасений: а найдётся ли кристалл, за которым он идёт?
Кристалл (которому так и не выбрали название) был относительно свежей разработкой Отдела Тайн - и позволял удерживать длительные иллюзии. Из-за опасности такой магии не каждый мог получить к нему доступ, и артефактор Томпсон надеялся, что его заслуг будет достаточно для того, чтобы чары Гильдии позволили взять артефакт на время...
С этими думами он спускался всё ниже и ниже. Обстановка вокруг менялась. Гладкие ровные плиты сменялись необработанным камнем; элегантные магические светильники в виде прямоугольных прозрачных вставок сменялись факелами с зачарованным огнём. Пол стал заметно уходить вниз, да и идти уже приходилось по неровной каменной породе. Спуск закончился внезапно - массивными створками из светящегося металла. В воздухе чувствовалось потрескивание магии. Гарри глубоко вздохнул - и приложил ладони в центр створок. Он закрыл глаза и мысленно представил нужный ему предмет. От контакта с чужой ворожбой артефактора привычно начало мутить, но рук от дверей он не отводил, а только настойчиво удерживал перед внутренним взором вид кристалла. Спустя несколько долгих минут, он почувствовал руки на острых и холодных гранях артефакта. Открыв глаза, Томпсон обнаружил себя в Зале Гильдии, кристалл был у него в руках. Пошатываясь от усталости и в который раз удивляясь магии невыразимцев, профессор трансгрессировал обратно на Аллею.
***
Сидеть вечером в глубоком и мягком кресле, вытянув ноги после насыщенного, полного беготни дня, было невообразимо приятно. В руках была добрая кружка крепкого чёрного чая с бергамотом и с парой кусочков сахара. Уютно трещал камин, распространяя живое тепло. Гарри впервые со дня прибытия в это время ощущал такое спокойствие.
В зачарованном шкафу покоился сундук и кристалл, которые артефактор поместил в подготовленную «ловушку», чтобы своевольная вещица не вошла в реакцию с каким-нибудь из его обычных амулетов. Два главных трофея этого дня должны были обеспечить успешное исполнение задумки Поттера-Томпсона. Профессор ЗОТИ блаженно улыбался в кресле, наслаждаясь хрупким моментом между подготовкой плана и действиями - моментом, когда ничего ещё не сойдёт с намеченного курса, и когда всё кажется таким стабильным. Артефактор прекрасно знал, как быстро рушатся карточные домики любых задумок - от того особенно ценил столько редкие часы затишья.
Новый день подарит Хогвартсу новую магию и нового Томпсона. Гарри захотелось войти в историю ещё раз - осознанно - и без смерти ни в чём неповинных людей.
[1] - негатор представляет собой опасный для мага артефакт; предмет подпитывается от магического ядра колдуна или колдуньи, высушивая саму магию. Для волшебника это означает долгую - и непредсказуемую смерть.
[2] - аналог чековой книжки; даётся в пользование лично директором.
Джеймс и его сердце
Может, лучше попробуем достать Карту назад?
Удивительно, но Джеймс Поттер раз за разом прокручивая эту фразу в голове, не чувствовал ни азарта, ни злобы - хотя ещё недавно готов был выть из-за того, как бездарно Мародёры упустили своё творение. Сейчас он лежал на смятой кровати, распластавшись звездой, и глядел в пустоту. Тяжёлый, опущенный на ночь, полог иногда скользил по голой икре от залетевшего в окно ветра. Главный бузотер Хогвартса чувствовал себя так странно, как никогда раньше. Злость и неприязнь к Томпсону сменилась какой-то детской обидой на Эванс, ради которой он был готов превратить Хогвартс в фигурную зефирину; обида к ночи сменилась апатией и желанием одиночества.