Чувствуя, что не в силах больше находиться в душном коконе спальни, парень тихо выскользнул прочь, не забыв прихватить Мантию. Остальные ребята видели уже десятый сон; Сириус умильно подложил под щёку ладонь и беззастенчиво сопел, лёжа на боку. Римус чуть подёргивал ногами, видимо, куда-то бежал во сне - так всегда было перед полнолунием. Пит, как и сам Джеймс, этой ночью спал за пологом. Мысли о ребятах подняли внутри тёплую волну. Парень улыбнулся и взлохматил волосы - и шагнул на лестницу. В общей гостиной никого не было, хотя неуловимо пахло чьими-то духами. Видимо, кто-то из девушек уходил на свидание. Вздохнув от представшей перед глазами картинки, где Эванс прихорашивается перед свиданием с самим Джимом, парень шагнул дальше.
Хогвартс привычно распахнул свои объятия: коридоры ложились покорными лентами под ноги. Каждый закоулок был знаком и отмечен если не памятным событием, то совершённой шалостью. Проходя мимо гобелена с изображением стелющихся изумрудных стеблей, Джеймс вспомнил день, когда взглянул на Лили не как на самодовольную девочку-зазнайку, такую смешливую и приятную в общении со всеми, кроме него, а как на девушку своей мечты. Возможно, Римус мог бы перечислить все знаки, которые указывали на симпатию Джеймса к Эванс, но лично для Поттера так внезапно накрывшее с головой чувство было подобно грому среди ясного неба. Её яркие рыжие локоны, нежная (по крайней мере на вид) кожа, колдовские зелёные глаза были в глазах Джеймса ценнейшими сокровищами. А её смех, такой звонкий и задорный!.. И как было обидно, когда он доставался кому угодно - даже этому хмырю Нюниусу! - а не Джеймсу. Чувствуя себя героем слезливой новеллы, которые периодически читала матушка, парень ускорил шаг. Он злился сам на себя за такую иррациональную одержимость девушкой. На их курсе и курсом младше попадались такие девчонки, что можно было голову потерять: длинноногие, с красивой фигурой (которую они, в отличие от Эванс, не прятали по выходным в прямые джинсы и свободные кофты), готовые подарить ему всё своё внимание... Один раз он даже поддался на эти чары - в конце прошлого курса. Элоиза, его однокурсница, была настойчивой с самого начала шестого года обучения: часто мелькала где-то поблизости, заводила с ним приятную и лёгкую болтовню, иногда делала комплименты или хвалила мародёрские проделки - и Джеймс всё чаще бросал на неё совсем уже не мимолётные взгляды. Девушкой она была что надо: смазливенькая мордашка, короткая распахнутая мантия, демонстрирующая не менее короткую юбку на длинных и стройных ногах... В общем, в один из погожих весенних дней, когда почти все очумевшие от учебного года студенты резвились на берегу озера, они с Элоизой уединились в Выручай-Комнате. Джеймс был настроен на тесные объятия, поцелуи и другие приятные моменты, когда его руки будут скользить за линией юбки или будут покоиться на бюсте девушки. У самой Элоизы планы были несколько... углублённого характера. Нет, вы не подумайте, Поттер не был против - но он яснее ясного понимал, что Эванс на секс он точно не променяет. С Элоизой Джеймс объяснился тем же вечером. К счастью, девица была не промах и заявила, что, вообще-то, он - её трофей, и ничего кроме ей так-то и не нужно было. Бродяга потом ещё долго смеялся над его удивлённым лицом.
- Лили, разве старосты не должны патрулировать коридоры в парах?
Девушка быстро развернулась на коротких и устойчивых каблуках; испуг в изумрудных глазах сменился удивлением и узнаванием - а они сменились обычным выражением, которое терзало Джеймса не первый месяц. Презрение? Брезгливость? Пренебрежение? Что-то явно более сложное, чем его простая и уязвимая любовь.
- Поттер?! Что ты здесь делаешь?
- Мне не спалось, если честно. - И с небольшой паузой, чуть тише добавил: - И, знаешь, меня зовут Джеймс.