Ураганом он нёсся к башне Гриффиндора. Почти добравшись до последнего лестничного пролёта, Джеймс остановился у удобного углубления в стене - главное, было не задеть доспехи, находящиеся там же. Трясущимися руками он развернул Карту, по-хозяйски осматривая окрестности замка...
- Какой ещё Гарри Поттер?!
***
Сириус сидел перед камином в общей гостиной факультета. Оранжевые блики от пламени плясали на пледах в шотландскую клетку, на низких и глубоких креслах, на чьём-то недописанном свитке с домашкой по астрономии. Обычно умиротворяющая обстановка сейчас была раздражающим фантиком. Хотелось выбежать прочь из гриффиндорских покоев, кинуться искать чёртового оленя по коридорам, а найдя - встряхнуть за плечи и спросить, что с ним, Мордред, не так. Но парень продолжал сидеть в кресле, демонстрируя блэковский характер, - только пальцы крепче сжали полированные подлокотники.
Если бы не аристократическое воспитание (которое, несмотря на все проказы и бунтарских дух, давало о себе знать), то он мог бы ходить туда-сюда по комнате, заламывать руки, вопрошать Мерлина о том, почему Джеймс такой... такой Джеймс Поттер до мозга костей. Сириус прекрасно видел, в каком состоянии тот отходил ко сну - и с каким лицом задёргивал полог. Он так надеялся, что его друг проспит до утра, и что его можно будет втянуть в какие-нибудь невинные шалости, пролезть в Хогсмит, распить огневиски в конце концов... Но вместо этого, проснувшись в глубокой ночи, он нашёл лишь пустую кровать. Увиденное подействовало лучше ушата с ледяной водой. Джим никогда до этого не уходил один; он мог ничего не сказать Лунатику (хотя тот обычно сам всё понимал), не обмолвиться и словом с Питером - но Сириусу он всегда и всё говорил сразу, открыто. Значит, дело было серьёзнее, чем просто хандра.
И как же было мерзко на душе у Сириуса от того, что он остался в стороне, даже не знал чем и как помочь другу. Оставалось только сидеть в кресле и гипнотизировать язычки пламени.
Размышления прервал скрип открывшегося прохода в гостинную. Блэк затаился в кресле: со стороны входа, если не двигаться, его, возможно, не заметят. Судя по тихому цоканью каблуков, с поздней прогулки возвращался кто-то из девушек. Подождав, пока гулёна пройдёт до лестниц в спальни, Сириус показался из-за спинки кресла, чтобы взглянуть на нарушителя со спины. Ужасные скучные туфли-лодочки и насыщенные рыжие волосы - это точно Эванс.
Сегодня не было дежурства (Лунатик пропускал только полнолунные дни); гулять после отбоя было не в характере гриффиндорской заучки. Свидание?.. Или Джим в итоге выманил её? Или он тут вовсе не причем? Вопросы помогали приглушить внутренний голос дружеской ревности. Они с Поттером были неразлучны с одиннадцати лет. Если Лили ответит взаимностью, то Джим наверняка каждую секунду будет посвящать ей - потому что он действительно долго этого ждал. С одной стороны, Бродяга очень хотел, чтобы Джеймс был счастлив. С другой стороны, он ненавидел Эванс за то, что она была такой тупой в вопросах отношений - иногда казалось, что она способна к эмпатии также, как сломанная швабра. И поэтому Сириус также хотел, чтобы Сохатый переболел эвансизмом, и чтобы всё вернулось на круги своя. В этих невесёлых думах, он не заметил, как в гостиную проник ещё один студент. На плечо опустилась знакомая ладонь.
- Извини, что не предупредил. - Джеймс смущенно взлохматил и без того нечесаные вихры. - Я хотел побыть один, ну, знаешь, просто послоняться тут и там в ночи... - Он замялся, но карие глаза блестели. Сириус невольно заулыбался.
- Но?..
Вместо ответа чёртов засранец протянул ему Карту.
- Ты бы слышал, что сейчас творится на третьем этаже: Пивз завёл свою любимую Пердёжную арию, а Филч гоняется за ним со шваброй и пытается не слишком уж орать. Так, по крайней мере, было, когда я бежал по соседнему пролёту. - Сохатый усмехнулся.
Сириус попеременно смотрел то на пергамент, то на друга.
- Я был уверен, что ты охмуряешь Эванс. Она прошмыгнула не так давно.
- Ну... Можно, конечно, и так сказать о произошедшем. Давай по порядку, и в спальне. Но скажу сразу: у меня появился ещё один вопрос к нашему профессору ЗОТИ.
***
Я... Я вообще-то люблю тебя.
Лили умылась холодной водой, быстро переоделась в ночнушку и сидя на кровати начала расчесывать волосы перед сном.
Я испытываю к тебе чувства и хочу, чтобы ты хотя бы дала им шанс.
Она закрыла глаза - и видела перед собой осунувшегося, непривычно-серьёзного Поттера. Его губы не были сложены в одну из омерзительных самодовольных усмешек, глаза смотрели прямо и чуть печально. Отложив рассчёску, она зло одёрнула полог, закрываясь от внешнего мира. Это был выпускной год! Это был военный год! А Поттер опять решил выпендрится - и видеть ничего, кроме неё, Лили Эванс.