- Очень рад вас видеть, профессор Томпсон. Предполагаю, что сегодняшний вечер будет посвящён серьёзным темам?
Томпсон поджал губы и кивнул, радуясь проницательности директора - или же отсутствию щита на своих мыслях. Он был бы даже рад, если бы Дамблдор не постеснялся и сам считал все его мысли, и Гарри не пришлось бы говорить.
Самый сильный волшебник Британии вышел из-за стола и с улыбкой спустился с возвышения, где располагалась его рабочая зона. На нём было жемчужно-голубое одеяние, за спиной болтался длинный треугольный капюшон. Одним незаметным движением кисти он наколдовал низкий столик перед широким камином, призвал трогательнейший чайный сервиз, на который были нанесены живые узоры, и жестом пригласил своего бывшего-будущего ученика к чаепитию.
Томпсон трансфигурировал себе кресло поглубже и подготовился говорить. Гул пламени успокаивал, а в воздухе, кажется, разливался запах осенних трав, чуть холодящий, обещающий покой - скачущие до этого мысли вернулись в спокойную ниву.
- Директор, - заговорил артефактор, - я хочу уничтожить крестражи Реддла и избавить этот мир от его влияния. Навсегда. - Он решил не тянуть и сразу сказать главное. Дамблдор с интересом посмотрел на профессора, и Гарри изложил свои главные требования: о том, что он должен быть в тени и о том, что последний удар по Лорду должен нанести кто-то из этого мира.
- И, - внезапно для себя добавил Томпсон, - я хотел бы повидать семейство Уизли. Они... многое сделали для меня в моём мире. Пусть здесь я их не знаю, но я хотел бы оградить «Нору» дополнительными чарами и познакомиться с ними.
Альбус выслушал его молча, периодически кивая и внимательно глядя на огонь. Гарри почувствовал себя очень неуютно, словно наговорил глупостей, но в следующий же момент это ощущение пропало - директор заговорил, взглянув на артефактора:
- Гарри, я не могу передать, насколько благодарен тебе за этот жест. Ты можешь рассчитывать на моё содействие и все ресурсы Ордена, хотя я и не уверен, что с твоими познаниями тебя это понадобится. - Он хитро улыбнулся. - Что же касается Уизли... И Молли, и Артур, я уверен, с радостью примут твою помощь. Я отправлю им сову сегодня же.
В груди у артефактора словно разрубили разом несколько гордиевых узлов. Остальное время беседы они провели за обсуждением деталей плана по уничтожению частей души Волдеморта. Гарри хотел начать с диадемы Ровены, после пуститься за медальоном - а дальше уже разбираться с оставшимися в зависимости от ситуации. Директор предоставил ему доступ к думосбросу и колбам с воспоминаниями. В целом, рассудил Томпсон, всё прошло даже лучше, чем он ожидал. Хотя странно было ожидать чего-то дурного, если худшее - невозможность возвращения домой - уже произошло.
Пришло время действий.
***
Лили сидела в библиотеке, отгородившись от внешнего мира тремя стопками книг: словарями по рунам, пособиями арифмантике, справочниками по ядам и противоядиям для высшего уровня - но так и не могла сосредоточиться ни на одном из предметов. Она думала, что сможет за пятнадцать-двадцать минут сочинить исчерпывающее послание для Поттера, после чего возьмётся за уроки, но вместо этого уже второй час сминала пергамент за пергаментом, не находя нужных слов. Возле учебников уже скопилось изрядное количество скомканных неудавшихся посланий.
Джеймс,
удели мне время, пожалуйста, нужно поговорить.
Лили
Короткая записка оказалась тем максимумом, который она смогла выдать; в конце-концов, отшивать человека с помощью письма было малодушием.
Хотелось увидеть Северуса, но на это можно было рассчитывать только к концу недели. Ему и так дорого далась та ночь признания, особенно, судя по тому, что утром за столом в Большом зале тот сидел в крайнем напряжении. Лили боялась навлечь на него ещё больше подозрений и старалась меньше смотреть в его сторону - и за своим столом, и за столом Змей было достаточное количество глазастых кумушек, подмечающих любые переглядки, чтобы напридумывать рекордное количество сплетен в кратчайшие сроки.
Почувствовав нарастающую головную боль в висках (видимо, из-за нервов), Лили потеряла всякую надежду на продуктивную самоподготовку по предметам, поэтому выудила ещё один пергамент - для письма родителям и Тунье.
Закончив обширное, но, по сути, бессодержательное письмо, девушка поспешила в совятню. Холодный и чистый осенний воздух слегка успокоил пульсирующую боль, дышаться стало свободнее и легче. Постояв немного у парапета и посмотрев на поднимающуюся над Запретным лесом Луну, Лили решила, что лучше она сегодня подежурит в коридорах. После вечерней пробирающей прохлады возвращаться в натопленные душные спальни не хотелось.