Вопреки мнению многих, ей не очень-то нравилась должность старосты: выслеживать учеников-нарушителей, снимать с них баллы или проводить краткие разъяснительные беседы не были досугом её мечты. Поэтому, несмотря на угрызения совести, свои дежурства она превращала в некий вечерний променад. Лили особенно любила западную часть замка: в свете Луны пустующие галереи переносили её мысли вглубь истории, во времена Утера Пендрагона и Игрэйны, в те тревожные и пронизанные людскими слабостями часы, когда меж королём и Мерлином был заключен договор, и ещё не родившийся первенец должен был стать учеником мага.
Глубокие тени в углах расползались чернильными пятнами. В них была особая магия. Лили помнила, как в детстве любила наблюдать за их ночными танцами - и как сама заставляла их принимать разные фигуры. Туни боялась этих игр и всегда шипела на сестру рассерженной кошкой - но никогда, никогда не звала родителей. Сейчас тени вновь манили девушку, и она потянулась к ним еле ощутимым магическим потоком. Как только магия соприкоснулась с тенью, мир рухнул.
Тени, точно змеи, ринулись к Лили, тугими лентами оплели ноги, тело, шею; она попыталась вдохнуть или закричать, но воздух не поступал в лёгкие. Она почувствовала, как отрывается от пола, давление на шею стало невыносимым, из глаз брызнули слёзы.
- Не бойся, грязнокровка, сдохнуть ты не сдохнешь. - Раздался голос откуда-то сзади и снизу. Из-за теневых пут и страха, затмевающего сознание, Лили не могла определить, кто говорит.
- В Хогвартсе вы и правда защищены, - между тем продолжал невидимый собеседник. - Но всё рано или поздно заканчивается. И мой тебе совет: не суйся к змеям, лев, отравлен будешь в миг. - Его голос прорезали сардонические нотки. - Подумай над этим, Эванс, найди себе других друзей и подумай-ка лучше о своих маггловских родичах. Ты же не хочешь им проблем, верно?
Магические ленты вновь пришли в движение, затягиваясь ещё туже на теле. Сознание почти покинуло Лили, как путы ослабли - и она кулём свалилась на пол.
- И запомни, - тихо обратился к ней мучитель, - я не люблю повторять дважды.
Всё тело болело; места, на которых сжимались тени горели. Из-за пелены слёз она почти ничего не видела, а вытерев глаза поняла, что в коридоре абсолютно одна. Еле поднявшись на ноги, чувствуя, как внутри дрожит каждая клеточка, всхлипывая, Лили поплелась к своей башне. Ей оставалось только надеяться, что больше её никто не тронет.
Девушка не помнила, как добралась до спален. Всё, на что ей хватило сил, это упасть в объятия Алисы, кинувшейся ей навстречу со своей кровати, и заплакать навзрыд: от боли, шока и страха.
***
- Ну и чушь же ты нёс, дружище. - Сириус до сих покатывался от смеха, вспоминая ту дичь, которую Джим втирал профессору.
- Ой да пошёл ты!.. - В тон другу отвечал Сохатый. Они в приподнятом настроении возвращались в спальню - закинуть Карту в сундук. После их ждала ночь, лес и их оборотень-друг.
Бродяга подтвердил, что его и профессора действительно связывают одинаковые «нити», как выразился ранее Ремус. Что это означает никто из них с уверенностью сказать не мог, поэтому на следующий день их ждала библиотека, Выручай комната - и, в крайнем случае, их декан. Учитывая то, что её анимагическая форма была кошкой, она, скорее всего, могла знать что-то о визуализации запахов и кровном родстве.
- Ого, Джим, интересно, кто это тебе прислал сову на ночь глядя?
Первое, что увидели парни, придя к себе в спальню, это недовольно глядящая на всех маленькая школьная совушка. Видимо, её впустил Питер, который уже был в комнате (судя по задёрнутому балдахину), и не желающий слышать настырный стук в стекло. Джеймс с интересом заглянул в письмо и запустил пятерню в волосы; улыбка на лице расползлась на половину лица - так что Сириусу было ясно. Джиму написала его ненаглядная Эванс.
- Просит уделить ей время. - Сохатый взглянул на бродягу абсолютно счастливыми глазами. - Чёрт, Сириус, я так счастлив.
Блэк не позволил себе скорчить рожу или ещё как-то выразить классический дружеский ревнивый скепсис. Джеймс так долго ждал эту зазнобу - пусть порадуется. Он хлопнул друга по плечу, они скинули ненужные вещи, и, насколько позволяла мантия, поспешили за стены Хогвартса.
***