Дамблдор поприветствовал гостей, вызвал чайный сервиз и предложил угощения. Обменявшись дежурными фразами со старшим Розье, он перешёл к делу.
- Скажу вам прямо. Ваш сын серьёзно изувечил студентку с помощью чар Оживших теней. Мы не знаем его мотивов, но какими бы они ни были, это нарушение правил Хогвартса. Я, как директор школы, не вижу ни единой возможности для Эвана в продолжении обучения здесь.
Как и предполагал Гарри, родителей Розье это не устраивало. Их сын был на Седьмом курсе. Иные школы континента имели другие программы, подготовка к выпускным, самым важным экзаменам, не могла проходить в стрессе от смены учебного заведения.
- Более того, при всём уважении, Дамблдор, студенты вечно проклинают друг друга. Просто у Эвана знаний и умений оказалось больше, чем у этой... Эванс.
- В хорошей же морали вы воспитывали своего сына, мистер Розье.
Это было ошибкой. Томпсон это знал, но не мог слушать таких речей. Не после Второй войны. Беседа становилась всё напряженней.
Переговоры закончились тем, что Эвана Розье перевели на домашнее обучение до решения Попечительского совета. Для всех учащихся и остального преподавательского состава юноша уезжал домой по семейным обстоятельствам. Покидая кабинет Директора, артефактор думал, что с большой радостью ввязался бы в дуэль с Розье, чем вёл с ним слизеринские беседы с неуловимыми намёками и словесными играми.
***
Оставив хлопоты по подготовке дома к возвращению сына Друэлле и домовикам, Эбенезер закрылся в своём кабинете. По каминной сети он поочередно связался с благородной частью совета, чтобы обеспечить сыну место в Хогвартсе до окончания обучения. Только в разговоре с Малфоем он вскользь затронул личность профессора ЗОТИ. Судя по его повадкам - очередной верный пёс Дамби. А если так, то Лорд им рано или поздно заинтересуется, и к этому моменту лучше знать всё об этом человеке.
Судя по спискам и данным Министерства, этот маг появился в Британии буквально перед началом учебного года. Ни прошлого, ни семьи, ни имён. Только работа в Хогвартсе и место в Гильдии артефакторов. Это настораживало. Более того, черты лица профессора напоминали Розье кого-то.
Размышления прервало жжение Метки. Лорд созывал собрание. Призвав маску Пожирателя, маг аппарировал с мыслью о том, что лучше сразу расскажет Тёмному Лорду о странном профессоре.
Лишние мысли
Северус Тобиас Снейп не случайно попал в дом Слизерина.
Он был амбициозен, хитёр и обладал тем тонким чутьём, которое позволяет отличать полезные действия от бесполезных. Не всегда оно оказывалось сильнее собственной глупости, которая, как часто думал Северус, перепала ему вместе со вторыми именем - в честь дорогого папаши. Но после болезненного урока у Чёрного Озера в конце пятого курса, юноша стал внимательно относиться к всплескам неконтролируемой, какой-то гриффиндурской ярости.
Ему хотелось обездвижить своих уже бывших соратников и долго, очень долго водить Режущим заклятием по их коже. Или воссоздать в общей гостиной Сферу Темноты, чтобы каждый встретился со своими кошмарами, от которых не отмахнуться простым Ридикулусом...
Но он держался. Мысленно перечислял ингредиенты Напитка Живой Смерти, загоняя картинку из Больничного крыла, где лежала Лили без единой кровинки в лице, поглубже в сознание и... И всего лишь проследовал к себе в спальню.
Когда он входил в гостиную на лице была привычная - хоть и с трудом удерживаемая - маска скуки и лёгкого презрения. Стараясь не задерживать ни на ком взгляда, Северус чинно прошёл мимо диванов и камина. Периферическим зрением он выхватил Эйвери и Мальсибера, сидящих друг на против друг друга у ростового портрета Эделбранда Хитрого; хотелось рассмотреть их ближе, понять, о чём эти двое ведут речь - но Снейп должен был прошествовать мимо, спокойным шагом, ни на секунду не позволяя магии искриться от гнева на кончиках пальцев.
Спальня, к счастью, встретила тишиной и невесомыми объятиями одиночества. Юноша обновил защитные заклинания на сундуке, усилив их под действием начавшейся паранойи. Вероятность обнаружить в вещах гадюку была ничтожной - слизеринцы-семикурсники и без пяти минут Пожиратели Смерти не опустились бы до уровня детворы, но энергия требовала выхода.