Поиски начались.
***
...Предрассветный час для окрестностей Литтл-Хэнглтона был привычно туманным. Уже виднелась светлая полоса на горизонте, ночные птицы совершали последний полёт.
Артефактор, сидящий на старом поваленном могильном камне на окраине кладбища, не замечал холода. У него в руке была бутылка пойла, которую он стащил из «Висельника», местного паба. Бутылка, мантия, палочка - всё было при нём.
Кроме чёртового кольца-крестража, которого не оказалось в лачуге.
Без свидетелей
- ...Я чувствую себя таким придурком, знаешь? Та записка, чёртова короткая записка... - Джим прервался, чтобы прикончить ещё одну стопку огденского. - Я должен был догадаться!.. Я такой идиот, дружище...
Сириус выразил солидарность молча, запрокинув в себя огневиски вслед за другом.
Они расположились в старой мародёрской берлоге в одной из пещер близ Хогсмита. «Мадемуазель Роззи», как в шутку называл Розмерту Сириус, без проблем отпустила парням огневиски. Под честное слово, «только потому, что я знаю - пить вы двое умеете». Ну и, возможно, из-за сочувствия разбитому сердечку.
Джеймс потянулся к бутылке вновь, но передумал. Он откинулся на спинку старой софы и прикрыл рукой глаза. И без того непослушные волосы у него совсем растрепались; форменный галстук валялся в стороне, а на рубашке виднелись капли от виски.
Сириус не помнил дней, когда видел Джеймса хотя бы вполовину столь же печальным, потерянным и разбитым, как сейчас. Вся ситуация не нравилась Блэку ровно с того момента, как они покинули замок. Джим был раздавлен.
Другу было понятно, что просто так Джеймса не развеселить и абы чем не развеять. Надо было предпринимать серьёзные меры, желательно мародёрские.
Продолжать сидеть в берлоге и глушить Огдена было неправильным. Самое паршивое, что можно сделать - дать Сохатому провалиться в пьяный сон в разбитых чувствах. По себе Сириус прекрасно знал, каким дерьмом обернётся следующий день.
Джим продолжать сидеть с закрытыми глазами. Не в силах наблюдать за другом - и ничего не делать - Бродяга выудил из сумки Джеймса, валявшейся неподалёку, Карту. Он заскользил глазами по нарисованным коридорам и комнатам.
«Лили Эванс» лежала в Больничном крыле, около неё крутилась «Мадам Помфри». Слизнежопый «Северус Снейп» болтался в подземельях; Сириус захотел было приглядеться к змеям внимательнее, но мелькнувший «Регулус Блэк» заставил загнуть часть листа. «Филч» слонялся по коридорам, проходя мимо «Комнаты профессора Защиты», которого, правда, там не было...
Сириуса точно прижгли заклинанием.
Он спешно просмотрел все закоулки замка по Карте; потом сделал это опять, но медленно, внимательно, не упуская ни одного уголочка. «Томпсона/Поттера» не было на Карте. А это значит, что его не было в замке.
- Джим, - не своим голосом проговорил Сириус. Друг поднял на него осоловелые глаза. - Держись крепче, малыш, следующая остановка нашего экспресса - «Комната Томпсона»!
***
- Ты псих, Бродяга! Просто конченный псих! - Джеймс не мог сдержать восторга. Хмель и тоску сняло, как по волшебству. Сейчас они с Бродягой перемещались на полусогнутых от одного угла к другому. Обоих потрясывало от азарта и адреналина.
Они и раньше вламывались в закрытые комнаты: в кладовку с ингредиентами, теплицы, парочку неиспользуемых башенок, филчевскую каморку - но никогда их рука не подымалась взломать учительскую спальню.
Коридор пустовал. Завхоз, судя по Карте, ошивался где-то в районе туалетов этажом ниже, видимо, караулил Пивза. Момент был просто идеальным. Если сделать всё быстро, старый сквиб ничего не поймёт и не заметит. А Томпсона пока на Карте видно не было.
- Слыш, Джим, - произнёс Бродяга, проводя палочкой вдоль дверного проёма. - Либо это какой-то финт, либо на его дверях заклинание точь-в-точь, как на сарае для мётел!..
Джеймс, решив подстраховать друга на случай ловушки, тоже начал чаровать. Всё выглядело проще, чем можно было представить.
- Ну так что?.. - Посмотрел на него Сириус, еле сдерживая шальную улыбку.
- Кто не рискует, тот слизень! - Ответил Джеймс, доламывая защиту и толкая дверь.
Уже не таясь, парни ввалились внутрь. Бродяга захлопнул дверь пинком.
В небольшой гостиной горела пара латунных ламп. Часть пола скрывал под собой красивый ковёр в красно-золотых цветах, напоминающий гриффиндорский, что лежал в гостиной факультета. Массивная мебель из тёмного дерева могла выглядеть торжественно, если бы в комнате царил порядок. Но вместо этого...