Снейп надеялся, что не пожалеет, доверившись тому, кто носил фамилию Блэк.
Кольцо
Когда Гарри пробирался сквозь Запретный лес, на улице уже светало. Он продрог, после дрянной выпивки болел правый висок и всё, чего хотел Томпсон - это добраться, наконец, до своих комнат.
Артефактор шёл, не разбирая тропы, и даже не думал о том, чтобы облегчить своё состояние с помощью магии. Пусть тело трясёт от озноба, пусть ноги продолжают хлюпать в уже расколдованных ботинках, - это лучше, чем мысль, поставленная на повтор.
Кольца не оказалось на месте, кольца-не-оказалось-на-месте, кольцанеоказалосьнаместе!..
Было ли это следствием лично его, Гарри, вмешательства?
Маг ускорился, желая поскорее оказаться в замке.
В холле было пусто; сонные портреты лениво переговаривались друг с другом, хотя большинство ещё посапывало, пользуясь субботней тишиной. Осенний утренний свет лился свободно сквозь стрельчатые высокие окна. Умиротворяющий вид на Гарри, к его же сожалению, не подействовал.
В голове у артефактора было пусто, тревожно. Хотелось скорее забыться во сне, но Томпсон эгоистично решил, что сначала поселит тревогу и в душе Дамблдора. Маг был не готов тащить подобный груз в одиночку - прошлое научило его делиться.
Вперёд по коридору полетел сгусток энергии, сияющий бестелесный патронус - он должен был предупредить директора о скором визите.
Каменная горгулья сторожила проход к кабинету директора. Стоило Гарри подойти ближе, как она начала движение сама, без произнесённого пароля. Поднявшись по лестнице (или, точнее, вместе с лестницей), артефактор предстал перед внимательным взглядом льдистых глаз.
- Рад видеть тебя, Гарри, в добром здравии. - Дамблдор вышел из-за стола. Его движение сопровождалось шелестом красивого пепельно-зелёного одеяния. На свету на шелковистой ткани можно было разглядеть диковинный орнамент из стеблей и тел животных. - Не многие бы решились посетить те места, что и ты этой ночью.
Гарри занял кресло, предложенное директором, отказавшись от чая и кофе. Он бы с удовольствием выпил охлаждённый тыквенный сок и съел пару кусков теплого пирога с почками, но важность беседы - и внезапно проснувшееся чувство стыда - заставили его отложить мысли о трапезе.
- В окрестностях Литтл-Хэнглтона я бывал и ранее. - Начал говорить Томпсон. - Ещё в тех воспоминаниях, которыми со мной делился директор в моём мире. Я точно знал, куда мне следует идти и что именно я должен был найти. - Он невольно сжал руки в кулаки и посмотрел на директора.
- Вы знали... - Минутная слабость обернулась взрывом. - Вы знали с самого начала!
Томпсон в гневе вскочил со своего места. Директор же остался сидеть; он спокойно наблюдал за Гарри, отчего артефактор довольно быстро растерял свой пыл. Внутри у мага плескалось ядовитое чувство обиды, иррациональное, осязаемое, точно заноза. Он представлял, что сейчас скажет Дамблдор, но легче от этого не становилось.
- Я понимаю твои чувства, Гарри. - Начал свою речь верховный чародей. - И я уверен, что ты понимаешь причину, по которой я вынужден был утаить некоторые факты. Учитывая твоё состояние в первое время, я посчитал груз этого знания слишком тяжёлым для тебя.
Директор с поспешностью, удивительной для его возраста, поднялся с кресла и проследовал к знакомой витрине, где в отдельных стеклянных колбах хранились воспоминания. Сейчас колб было куда меньше, чем в том мире, где Гарри получал «уроки» на шестом курсе.
- Пришло время, Гарри, познакомиться с действительным положением дел.
Вместе с Томпсоном к директору проплыла тяжелая каменная чаша, до этого стоявшая около директорского стола. Это был хорошо знакомый артефактору Омут памяти. Дамблдор уже откупорил один из фиалов, серебряные нити потянулись наружу. Когда воспоминания оказались в чаше, чародей жестом пригласил Гарри к погружению.
Мир вокруг потускнел, сужаясь до размеров Омута. Детали обстановки исчезли: потолок сменился пасмурным небом, стены обернулись ольховой рощей, беспокойной от порывов ветра. Томпсон вновь стоял на тропе, ведущей к хижине Гонтов.
Мимо него деловито прошёл высокий и крепко сложенный мужчина в аврорской мантии. У него была тяжелая квадратная челюсть и короткий ёжик тёмных волос с проседью. Шагал он уверенно, было видно, что места аврору знакомы.