– Матвей, – вдруг прошептал парень. – Ты меня помнишь?
Старая уловка: спаси меня, я твой брат – сын племянницы троюродного дяди. Матвей скользнул небрежным взглядом по лицу и шагнул дальше.
– Вейка!
Удивленный, Матвей остановился. Снова повернулся к про́клятому. Его сверстник, крепкий, широкоплечий. Жесткие волосы торчат ежиком. Приплюснутый нос. На переносице белый шрам со следами скобок – знакомый.
Бывший одноклассник. Приятель. Лучший вратарь в округе Фаддей Раймиров.
– Откуда ты здесь?
– Мы переехали недавно, – зачастил Фаддей. – Отца на завод позвали, он же мастер. А так все в поселке. Тетка твоя нормально, как тебя забрали, ей дом помогли отремонтировать, и вообще.
Было странно видеть его таким. Обычно Фаддей не суетился.
– Потом поговорим, – сказал Матвей и шагнул к следующему меченому.
Итак, погодник, оборотень, пара вампиров, слухач, ведьмак и зеркало. Хреново, но могло быть и хуже.
«Хочу на речку», – снова подумал Матвей. Душно. Раскалился воздух от ярких ламп.
Когда уходил, запнулся на пороге: взгляд Фаддея сверлил спину.
Сдержать обещание получилось только к ночи.
Солнце наполовину провалилось за горизонт, но в управлении по-прежнему невозможно было дышать. Лопасти вентиляторов без толку гоняли горячие потоки. Здесь же, в тупике, воздух и вовсе казался густым, хоть жуй его. Охранник то и дело вытирал платком лысину.
– Отоприте, – приказал Матвей, останавливаясь перед дверью под шестым номером.
Подумал: лучше бы он поехал на реку, в самом деле. Зря в это ввязывается.
Щелкнул в замке ключ.
– Можете идти, – сказал Матвей раньше, чем охранник потянулся к ручке.
– Но…
– Идите, я сказал! – повысил голос.
Охранник уто́пал. Наверное, будет звонить с поста и жаловаться.
Матвей открыл дверь и остановился на пороге.
– Привет.
Бывший одноклассник быстрым, гибким движением сел на кровати и моргнул – свет из коридора бил ему в лицо.
– Раньше не получилось, – объяснил Матвей. – Меня задержали… интересными разговорами.
Он прикрыл за собой дверь. Стало темно, но возникло ощущение, что его видят. Хлопнул ладонью по выключателю.
Фаддей уже стоял у окна и действительно смотрел пристально.
В комнате был только один стул, на него Матвей и уселся, развернув спинкой вперед и поставив кулаки на деревянную планку. Сказал утвердительно:
– Ты знаешь, кто ты.
Фаддей кивнул.
– А знаешь, чего хочет ваш муниципалитет?
– Мести.
Матвей качнул головой.
– Романтично, но неверно. Месть – это личное. А тут политика и деньги. Им нужна показательная расправа, демонстрация, что город зачистили от оборотней. Но поймали же не всех, так? Ты знаешь стаю, в одиночку инициация идет медленнее. Сдай их, и я помогу тебе.
– Поможешь?
– Сниму проклятие. Если боишься репрессий, то зря. Я не обязан ни перед кем отчитываться. Никто не узнает, что с тобой было.
Фаддей вспрыгнул на узкий подоконник и подобрал ногу. Матвей бы в такой позе навернулся, а этот ничего, сидит.
– Мой учитель ни в чем не виноват, почему я должен сдавать его?
– У вас семнадцать убитых.
– Это сделали другие, те, кого уже поймали! А он никого не трогал! В лесах и без того хорошая охота. Лучше, чем в городе.
– Оборотень себя не контролирует.
– Неправда! Нужно просто уйти подальше, и все.
– Ну да, если там не будет грибников или туристов.
– Есть леса, в которые не заходят люди. Ты не понимаешь… Там пахнет по-другому, там все другое. Другой мир, честный: твои зубы против его зубов. Если ты сильнее, победишь. Только так, а не у кого денег больше или дружки в полиции. Там свобода! Там нечего делать людям! Пусть не приходят!
– Фаддей…
– Человек – венец творения? Слабое тело, плохая реакция, отвратительный нюх. Сидит какой-нибудь жирный в кабинете и смотрит на тебя, как на вошь. А чем он лучше? Моя стая сильнее, честнее. Вы нас убиваете, а нам нельзя защищаться?
– Фаддей!
Тот осекся. Скорчился на подоконнике, подтянув и вторую ногу.
– Интересные рассуждения. – Матвей потер запястье сквозь кожаный напульсник. От привкуса крови во рту подташнивало. – Я не понял, ты хочешь или нет, чтобы я снял проклятие?
Раймиров глянул из-под ресниц.
– Я боюсь в резервацию. В клетку. Мне тут уже… трудно, а там совсем сдохну.
– И что ты предлагаешь? Конкретно.
– Ты можешь только сделать вид? Ну, что снял, и меня отпустят!
Матвей усмехнулся. Его полтора часа прессовали члены муниципалитета, добиваясь, чтобы он выдал оборотней. Его уговаривала мать одного из погибших мальчишек – иссохшая женщина в черном платке. Ему чуть не набил морду сержант, у которого задрали дочь.