— Почему бы не заменить его языком дивного Мадрида, или восхитительного Буэнос-Айреса? — невольно копируя манеру Бориса Александровича, поинтересовался Николай.
— Б-боюсь, родители наших учеников нас бы не поняли, — снисходительно улыбнулся Хмелев. А затем последовали пространные рассуждения на тему о давних традициях исторических отношений, со времен Ярослава связывающих Россию именно с Францией.
— Короче, — завершил свой доклад Николай, — мне предложили переходить к ним в качестве физика. Со своей стороны я обещал подумать.
— Оч-чень здорово! — усмехнулся Денис. — Свои делишки ты обтяпал, а как же насчет..?
— Обижаешь, начальник! Общественное у нас неизменно остается на первом месте. Я пообещал Хмелеву, что не позже чем через полтора часа ему позвонит мой друг, работавший переводчиком при нашем посольстве в Париже. Голубой мечтой этого друга с самого детства якобы является преподавание московским детям языка Бодлера и Шарля Азнавура.
— А причем тут Азнавур? — удивился Вениамин.
— Да я просто не смог в тот момент вспомнить ни одного более поэта… Со своей стороны велеречивый завуч заверил меня, что не собирается покидать лицей вплоть до самого вечера.
— Чего ж мы тогда ждем? — Денис сердито покосился на Вениамина, с живым интересом наблюдавшего за молодой мамой, присевшей недалеко от машины на корточки перед своим ревущим чадом, и что-то объяснявшую ему. — Поехали в гости к Борису Александровичу. — Может, найдем в его квартире что-нибудь не менее любопытное, чем торчащие из-под пальто колени пухленькой дамочки…
ГЛАВА 7
Визиты к Хмелеву. Встреча у бистро. Беседа со следователем
Хмелев жил на третьем этаже кирпичной пятиэтажки. Машину оставили неподалеку, загнав её на тротуар перед точно таким же домом, но метрах в трехстах от интересующего их здания.
Подъезд, в котором находилась квартира завуча, оказался оборудованным автоматическим замком с домофонами. Вениамин набрал квартиру восемнадцать, но никто не ответил.
— Черт! — выругался Николай. — Что-то нам не везет.
— Как раз наоборот, — возразил Доро. — Было бы хуже, если бы тебе ответили. А так все дело во времени. Рано или поздно кому-нибудь да потребуется войти в подъезд.
Но до того, как кому-то понадобилось заходить, из подъезда вышли. Вышла симпатичная девушка с голубым пуделем.
— До чего же удачно! — обезоруживающе улыбаясь девушке, прокомментировал её появление Вениамин. — Не слышали, девушка? Есть такая старинная народная примета: если столкнешься у домофона с красивой женщиной — значит пригласили тебя в гости от всей души и ждет тебя самый радушный прием.
— А если женщина со злой собакой? — показывая глазами на пуделя, с улыбкой поинтересовалась девушка.
— У красивых женщин собаки никогда не бывают злыми, — пропуская друзей вперед, заверил её Кислярский. — Всего доброго. Надеюсь, у меня ещё будет возможность продолжить с вами нашу интересную беседу по поводу старинных примет.
К счастью, квартира Хмелева оказалась не подсоединенной к пульту системы охраны. Во всяком случае, в притолоке отсутствовал красноречиво светящийся красный индикатор. А это уже все существенно упрощало. Таким образом, если сигнализация в квартире и была — так только локальная. Но узнать о ней с лестничной площадки не представлялось возможным.
Пока Вениамин колдовал с замками, Денис с Николаем стояли на лестничной клетке, загораживая его и дверь восемнадцатой квартиры от «глазка» двери напротив. Не прошло и пяти минут, как Кислярский негромко оповестил: «Все. Я пошел. Ждите». Он скрылся за дверью и приблизительно через минуту пригласил: «Вперед. Вроде тут все о'кэй.» И друзья вошли, предварительно весьма тщательно вытерев ноги о положенный перед порогом коврик.
Судя по всему, завуч жил в этой двухкомнатной квартире один. Здесь было чисто. Очень чисто. Но при этом ничто не выдавало тут присутствия женщины. А вот царивший в комнатах порядок прямо-таки кричал об исключительном педантизме Хмелева. Чувствовалось, что каждой вещи здесь определено свое местоположение и все тут находится на своих, раз и навсегда закрепленных за каждой мелочью местах.
— Разделимся, — предложил Денис. — Я беру на себя большую комнату. Ты, Вень, осматриваешь его кабинет. А ты, — он поглядел на Николая — ты погляди, нет ли чего интересного на кухне. Но будь очень, очень осторожным. Чтобы не оставил нигде ни малейших следов!