— От этого должно быть специальное средство, — заявила старуха-целительница в конце, пристально глядя на Эвана.
— Если оно и есть, я о нём не знаю, — солгал Эван и покинул больничное крыло. Голова прояснилась, притупилась боль, и на смену пришла прежде скромно ютившаяся в их тени злоба: на Лис с её сопливым письмом, на дурацкую наследственность… а ещё на Бенсон, заставшую его в минуту слабости. На Бенсон, на которой сходились ниточки стольких проблем Эвана.
Он бесцельно брёл по замку, сжимая в кармане волшебную палочку, пока наконец не остановился у какого-то окна и не прижался лбом к его заледеневшему по краям стеклу. Он был один в своём квесте, и никто ему не надёжный помощник: Уолтер слишком глуп, Рей слишком мягок и труслив, Геката — девчонка, а старшие всё ещё не воспринимают его всерьёз. Протяжно вздохнув, Эван прикрыл глаза, ощущая себя котёнком, выкинутым под ноябрьский дождь — вокруг лишь грязь и холод, и помощи ждать не приходится.
Во внутреннем дворе школы мелькнул в вечерней тёмно-индиговой полутьме знакомый блондинистый хвост. Эван отнял лоб от стекла, мрачно уставился на Дэвида Поттера. Тот остановился у одного из столбов, нёсших крышу галереи, и прислонился к нему; Эван видел по лицу, повороту головы, что Поттер разговаривает с кем-то, скрытым от взора из замка крышей.
Не успел Эван задуматься, кто собеседник Поттера, со стороны замка к говорившим направилась ещё одна фигура: невысокая, тонкая и изящная, что даже зимняя мантия была полностью скрыть не в состоянии. Свет вырвавшейся из плена облаков луны отливал серебром иссиня-чёрные, так подходившие тому вечеру волосы. К ним подошли бы и когтевранские цвета, но мантия пришедшей была оторочена алыми лентами.
Пройдя через двор, Бенсон присоединилась к Поттеру и его незримому собеседнику. А Эвана стегнула волна острейшего желания.
Проучить Холмса. Проучить Поттера. Проучить Мальсибера.
Проучить грязнокровку.
Выхватив палочку, он неслышно добрался до находившейся буквально в десятке метров дальше террасы. Остановившись на её пороге, Эван подозрительно оглянулся — никого не было видно или слышно, и он выскользнул на террасу.
Голоса людей в школьном дворе смешивались с ворчливым подвыванием ветра, слов было не разобрать. Но Эван и не стремился. Припав на одно колено, он затаился за парапетом террасы, краем сознания отмечая, что после нужно будет замести оставленные на свежем снегу следы. Эван коротко выглянул из укрытия — люди внизу не замечали его, Бенсон стояла спиной, а Поттер отвернулся, перебрасываясь репликами с силуэтом во тьме галереи — высоким и крупным, большего Эван не разобрал, да и не хотел. Крепче сжав палочку, он вдохнул, медленно выдохнул, собираясь. После второго глубокого вдоха он высунулся из-под прикрытия парапета.
Голубовато-бледный луч — как вспышка потустороннего света — сорвался с его палочки и устремился в сторону Бенсон. Пригнувшись, Эван бросился прочь с террасы, уже за порогом остановился и замёл чарами свои следы на снегу — и скривился в усмешке, по испуганному крику внизу поняв, что заклятие достигло цели.
========== Глава 33. Ответ принцессы. Часть 1 ==========
Во внутреннем дворике гудел ветер, спутавшийся с редким пока снегом. Из-за облаков то и дело проглядывала луна, но быстро скрывалась, чтобы через пару минут возникнуть вновь на мгновение и, заговорщицки подмигнув серым глазом, улизнуть обратно за тучи, уступая место намечающемуся снегопаду. Лестрейндж зябко кутался в мантию и прятался под сводами галереи, тогда как Дейдара прислонился спиной к одному из поддерживавших её крышу столбов, подставляя лицо холодному ветру.
Просто представить было, что он — в вышине. Не мантии хлопают вокруг лодыжек, а мощные крылья глиняной птицы рассекают воздух. Ветер бьёт в лицо, обжигает снег, миссия ведёт вперёд, а рядом Данна…
Дейдара мотнул головой, сбрасывая наваждение.
— Иди под крышу, Поттер, — проворчал сбоку Рабастан. — А то остатки мозга застудишь.
— В отличие от тебя, Лестрейндж, я не неженка, — хмыкнул в ответ Дейдара. — Да и не двоечник. К пятому-то курсу согревающие чары бы выучил.
— Пошёл ты, — обиделся Рабастан и скрестил на груди руки; пальцы, укрытые толстыми кожаными перчатками, красноречиво сжались.
— Пошёл бы я с удовольствием, только не к кому, — ветер взметнул заметно отросший хвост, и Дейдара поспешил заправить его под воротник мантии. — К тому же, дело само себя не сделает, мм.
Обида Рабастана моментом прошла. Взгляд его стал любопытным.
— Я всё ещё не понимаю, что у тебя на уме.
— Решить проблему компании.
— Я слышал, что ты сказал Эшу, — буркнул Рабастан и потёр шрам на брови. — Но при чём здесь девчонка?
Дейдара не ответил — как, в общем-то, и в предыдущие десять раз. План пока ещё не до конца оформился в его голове, но Дейдара был уверен, что в игре против Слизнорта, забиравшего у парней львиную долю честно заработанных, пригодится Хината с её Бьякуганом. Конечно, он предпочёл бы вести переговоры один — но Лестрейндж увязался, прилип, как команда АНБУ к нукенину. Как сам Дейдара прилипал к Басти, когда тот направлялся на очередную дуэль.
Так и не дождавшись ответа, Рабастан что-то забубнил и запустил руку в карман. На свет явилась небольшая нательная фляга, простая, умно покрытая чёрной эмалью — чтоб на фоне ученической мантии не выделяться.
— Хм, — не одобрил Дейдара.
— Пошёл ты, — повторил Рабастан, отвинчивая крышку. Пахнуло крепким алкоголем — у Дейдары возникла необъяснимая ассоциация с рыбой.
— А твоя мамочка знает, чем ты промышляешь, Басти?
— У кого я, ты думаешь, спиздил это добро? — Рабастан красноречиво покачал флягой из стороны в сторону и коротко приложился. Выразив своё отношение к ситуации закатыванием глаз, Дейдара посмотрел на выход из замка — дверь как раз отворилась, и тонкая фигурка, ненадолго вырванная из черноты вечера светом факелов, скользнула во двор.
— Идёт. Отдрейфуй в сторону и не дыши на неё лишний раз.
— Ты слишком много командуешь для мелюзги, Поттер, — рыкнул Рабастан, но попятился глубже в темноту. Флягу он и не думал завинчивать.
Пропустив его замечание мимо ушей, Дейдара кивнул подошедшей ближе Хинате.
— Спасибо, что пришла.
— Я не видела причин не прийти, — произнесла девушка с толикой вызова, глядя Дейдаре в глаза. Ветер трепал её волосы, снежинки пристали к стёклам заколдованных очков, прячущих Бьякуган, и Дейдара вдруг поймал себя на желании снять их, посмотреть в настоящие глаза Хьюги, без завесы иллюзии. Хината как будто поняла порыв, мимолётно приподняла уголки губ и коснулась тонкой светлой оправы очков.
В темноте шевельнулся Рабастан. У него имелось потрясающей силы чувство момента и не менее мощное желание эти самые моменты портить, произраставшее из паскудства характера.
— У тебя совсем чувства самосохранения нет, малышка? — полюбопытствовал он и приложился к фляге, бураном врываясь в немой диалог шиноби.
Тогда Хината одарила и его спокойно-приценивающимся взглядом — знала о присутствии Лестрейнджа с самого начала, конечно, но теперь взяла паузу, чтобы рассмотреть вблизи: задержала внимание на лице, на фляге, на широких плечах, на чуть оттопыривающему рукав держателю для палочки, закреплённому на предплечье.
— Я вполне способна за себя постоять, — сообщила она вежливо и вновь повернулась к Дейдаре. — Зачем ты позвал меня, Дэвид?
Учтива, словно они у даймё на приёме — вот она, настоящая химе. Какая-то часть Дейдары (по паскудности способная дать фору Лестрейнджу) настаивала на том, чтобы как можно жёстче спустить принцессу до уровня простых смертных; противясь ей, неожиданно всколыхнулась другая — та, что ещё несла отпечаток классического обучения, положенного личному ученику Цучикаге. Ей Дейдара не находил применения уже очень давно, а тут решил блеснуть: