Он что, правда превращался в помесь Какузу и своего напарника?
Так или иначе, рассудил Дейдара, через пару коридоров сумев вернуть мысли в размеренное русло и прогнать из них коноховцев, ситуация выходила гаденькой. Перекликалась со сказанным ещё летом Карлусом, вписывалась в обеспокоенность и предупреждение отца. До Хогвартса явно добрались отголоски того, что происходило на более высоком уровне — чего опасались родители и дядя. Что означало, в скором времени «веселье» могло начаться по полной, ведь маловероятно, что накал страстей пойдёт на спад сам собой.
В подобных условиях каждому придётся отстаивать своё место под солнцем. И если за собственное (и, если уж на то пошло, коноховские) Дейдара не волновался, то их с Шелби и Лестрейнджем растущему бизнесу смена настроенческих ветров могла повредить. Чтобы это предотвратить, наверняка имелось больше одного способа, но Дейдара, как человек, по сути и не знающий иного подхода, предпочитал полагаться на силу.
Ему был нужен Лестрейндж, а по-хорошему ещё и Шелби. Первым делом — хотя и без особых надежд — Дейдара проверил коридор перед кабинетом директора. Тот пустовал; по всей видимости, Дамблдор закончил пытать и отпустил Рабастана. Недолго думая, Дейдара развернулся и поспешил в подземелья. Там, в мрачной глубине на уровень ниже классов и общежития Слизерина, располагалась небольшая комната, затерянная среди тоннелей, давно забытая и не использовавшаяся до этого года.
Её, как сам рассказал Дейдаре, нашёл в сентябре Рабастан — совершенно случайно нашёл, когда после вечеринки по случаю начала учебного года отправился за одному алкоголю известным чёртом блуждать по подземельям. На комнату он набрёл на грани обморока. Проведя в ней ночь, не оказавшись сожранным никакой затаившейся тварью или потревоженным домовиками, привидениями или учениками, Рабастан решил, что это замечательное место, и уже на трезвую голову приволок в своё новое любимое место замка Эшли. Тот находку оценил и привлёк Лиама. Именно он в лучших традициях когтевранской перестраховки навесил на дверь хитрую руническую дрянь. Сам же сотворил и ключи и выдал компаньонам. Для того же, кто попытался бы войти в комнату силой, неделя в больничном крыле станет не худшим вариантом последствий.
Преподаватели о комнате словно не знали, домовики обходили стороной. Обрадовавшись сему факту, ребята обустроили в ней полноценное логово, объединив удивительным образом представления о комфорте троих настолько разных людей. Тут находились и стеллажи с личными книгами ребят и большим количеством справочников, сводов правил и законов, списков и альманахов Лиама, часто заседавшего за одноместным письменным столом, где сводил таблицы ставок и подбивал балансы; и уютный угол с чайным столиком и мягкими креслами, в котором Эшли мог проводить часы, вчитываясь в научную или художественную литературу, просматривая газеты или составляя письма; и просторная лежанка (стена возле неё была кичливо украшена плакатами квиддичных клубов и трофеями с дуэлей), с которой Рабастан преимущественно разливал атмосферу прокрастинации и отрывал остальных от более важных дел. После присоединения к компании Дейдары рядом с лежбищем Лестрейнджа появился также стол для рисования, оснащённый мощной лампой, хорошей бумагой и всеми видами карандашей, какие душа могла пожелать. Рядом с Лестрейнджем — чтобы тот отвлекал не Шелби, а Дейдару, преимущественно обсуждением квиддича или попытками подсказать по сюжету комиксов, на данный момент составлявших едва ли не треть всей прибыли парней. Дейдара это терпел, потому что иногда Рабастан даже дело говорил; ну а когда бесил, Дейдара наловчился бросать карандаши, не глядя, но с высокой точностью. Рабастан, в свою очередь, стремительно прогрессировал в умении ловить эти самые карандаши на подлёте без ломания оных и вреда для себя.
Как Дейдара и ожидал, приятели обнаружились в логове. Лиам что-то чёркал на пергаменте в своём углу, а вот Эшли присоединился к Рабастану, растянувшемуся на лежанке и пялившемуся в сводчатый потолок. Только что руки на груди не сложил для полноты картины.
— Ну и что с ним? — ворчливо уточнил Дейдара.
— Рабастан считает, что за помощь маглорождённой его выдворят со Слизерина, — деликатно пояснил Эшли.
— Давно пора, он по всем параметрам гриффиндорец, — сообщил Дейдара и с ногами забрался на лежанку, пихнул носком ботинка Лестрейнджа.
— Не со Слизерина, а из дома, — рыкнул тот и, помолчав немного, добавил: — Хотя, возможно, ещё и со Слизерина, — Рабастан сглотнул, шумно задышал. Его мышцы напряглись, глаза широко распахнулись. — А если…
— Я и не думал, что ты такая плакса, малыш Басти, — Дейдара вновь пнул его, на этот раз сильней. Это привело Рабастана в чувства — по крайней мере, заставило сесть и сверкнуть злостью.
— Офигел, Поттер?!
— Это ты офигел, Лестрейндж! — Дейдара повысил голос. — Девчонке вчера дыхание перекрыли — и то она сопли не распускала!
Он знал, что это не совсем честное сравнение: всё же Хината куноичи, пусть и бывшая, наверняка и не такое дерьмо с ней случалось. Но с самобичующимся Лестрейнджем — Лестрейнджем, чья помощь нужна — ему было не до тактичности и рассусоливаний.
— Ты не знаешь, о чём говоришь, — как-то устало огрызнулся Рабастан.
— Будешь меня просвещать? Нет? Тогда подбери сопли и давайте уже о деле.
После этой фразы голову от пергаментов поднял Лиам.
— Дэвид прав, — заметил он. — Давайте о деле.
Основной повесткой дня являлся квиддич — сезон возобновлялся с первых выходных марта, то есть уже на следующей неделе. Играть предстояло Пуффендую и Слизерину, и на победу барсуков не ставил практически никто.
— И нам не стоит, — нудил Лиам, шурша своими листами. — Ставка на Пуффендуй сейчас три к семнадцати, но я оцениваю их шансы выиграть ещё ниже. Так что, пожалуй, стоит сосредоточиться на счёте и травмах…
Дейдару всё это в кои-то веки мало заботило. Обычно он с оживлением включался в обсуждения стратегий поборов и завлечения клиентов, но в данный момент его волновало совершенно другое. Это видел Рабастан и поминутно косился на Дейдару. Вытащив палочку, Лестрейндж принялся нервно крутить её между пальцами.
Когда с квиддичем закончили, переключились на комикс. Спецвыпуск ко Дню Святого Валентина был распродан в рекордные сроки, за него даже дрались. Дейдаре сей факт льстил, а Эшли он вернул в благостное состояние духа, не посещавшее старшего Шелби несколько недель после разговора со Слизнортом. Кстати о нём.
— Тогда следующий выпуск запустим в продажу сразу после игры, — подытожил блок обсуждения Эшли и посмотрел на Дейдару. — Я знаю, возможно, не самый уместный вопрос, учитывая обстоятельства прошлого вечера…
— Нет, я не успел поговорить с Бенсон, — мотнул головой Дейдара, радуясь, что наконец они подбираются к интересующей его теме, пусть и окольными путями. Рабастан вытянулся в струну, потёр шрам на брови.
— Как-то не до разговоров было, Эш, вот честно. Девчушка чуть к праотцам не отправилась.
— Но теперь она мне должна, да, — заметил Дейдара, даже не предпринимая попыток скрыть удовольствие от одной только мысли об этом. — Так что, уверен, не откажется немножко… пошпионить для нас.
— Ты так и не объяснил, почему решил, что она способна на это, — проговорил Лиам.
— Верьте мне, — твёрдо попросил Дейдара и по очереди посмотрел на каждого.
Рабастан кивнул сразу. Эшли — чуть замявшись, но с улыбкой. Лиам — после почти минуты.
Это согрело душу. Приятно знать, что есть люди, которые готовы тебе просто поверить. Дейдара не был падок на подобные вещи в обычной жизни, но когда речь шла о товариществе, о своего рода команде, ощущения менялись кардинально.
— Но раньше, чем я снова поговорю с ней, — продолжил Дейдара, — мы должны найти того, кто напал на девчонку. Найти и наказать.
На узкое лицо Эшли наползло даже не облачко — целая туча противоречивых эмоций. Он быстро облизнул губы.
— Стоит ли нам так явно заявлять свою позицию? — раньше него возразил Лиам. — На маглорождённую напал, скорее всего, кто-то из чистокровных. А нам нежелательно ссориться с основным источником дохода.