— Это верный подход, — одобрил Итачи, хотя не мог не видеть, что юноша лжёт. Хината подумала: а какова его правда? Что бы Рейнальд сделал на самом деле, грози Хогвартсу и всем его обитателям смертельная угроза?
С другой стороны, важно уже и то, что своей правды Рейнальд стыдится. Что хотел бы поступать достойно воина.
А всё же, за какие черты Шляпа отправила его на Слизерин? Хината в упор не замечала в Рейнальде больших амбиций; все они у него сводились в корне к желанию не разочаровывать отца. Также его сложно назвать хитрым. Впрочем, Хината приметила в Рейнальде проблески меркантильной изворотливости, присущей слизеринцам. Ещё он явно искал выгоды для себя — и тем, что старался соответствовать всем требованиям отца; и тем, как выстраивал отношения с учителями, старшекурсниками; и тем, как отринул Эвана Розье и перешёл на сторону более сильного Итачи. Хината чувствовала в нынешнем положении вещей не совсем осознаваемый им же, но поиск Рейнальдом протекции.
По глазам Хината видела, что Итачи размышляет в том же ключе, то же подозревает. Примет или нет? Решит ли использовать?..
— Однако смысл есть и в том, что сказала Хлоя, — продолжил Итачи медленно, глядя больше на Рейнальда, чем на неё. — В тяжёлых ситуациях, особенно не одномоментных, а затяжных, когда угроза висит над головой неделями и месяцами, важно уметь давать себе отдохнуть. Короткие передышки способны спасти жизнь.
Сердце затрепетало, и Хината счастливо улыбнулась — так значит, брату всё-таки известно это чувство! «С кем?» — хотела спросить она, но, конечно же, не стала.
Итачи, перехвативший её взгляд, чуть прищурился — разума Хинаты коснулось холодное щупальце, однако на этот раз Хината не стала сопротивляться ему, позволила проникнуть во внутренний мир. Там щупальце раскрылось — как оказалось, оно принесло картинки-воспоминания.
Лето, солнце и зелень — Коноха, Хината узнала центральный парк. На скамейке — Итачи, ему лет пять, и мальчик постарше. У обоих мон Учиха на одежде, чем-то похожие лица и взгляды. Итачи и второй мальчик («Мой лучший друг») едят данго и смеются…
Уже куда более взрослый Итачи лежит в высокой траве; на его одежде и лице, руках — свежая кровь. Его губы скорбно поджаты, глаза серы и пусты — до тех пор, пока рядом не садится человек в плаще Акацуки. Человек протягивает мокрый платок, и Итачи медленно стирает с лица («Она моя») кровь. Человек усмехается, забирает платок, подаёт тыкву с водой. Приподнявшись на локте, Итачи пьёт, а затем хрипло шепчет: «Спасибо, Кисаме…»
Щуп исчез из её разума, и Хината резко вдохнула, посмотрела на Итачи, широко распахнув глаза. Он скованно улыбнулся.
— Ты так говоришь, словно знаешь наверняка, — проворчал Рейнальд, не заметивший немого диалога шиноби.
— Я в самом деле знаю, — расслабленно отозвался Итачи, и искорка веселья мелькнула в его глазах, когда Рейнальд вскинулся, удивлённо повернулся к нему. — Я много лет прожил в приюте, Рейнальд, а это очень тяжёлая, тревожная атмосфера. И выдержал я только благодаря Хлое.
— Неправда! — с чувством воскликнула Хината. — Ты намного сильнее меня, брат, и именно ты поддерживал меня, а не наоборот!
— Твой взгляд на ситуацию не делает неправдой мой, — парировал Итачи с затаённой улыбкой. К щекам прилила кровь, и Хината спешно отвернулась, поправляя очки. Чтобы Итачи признавал вслух настолько личное, да ещё и при постороннем!..
Закралась мысль, что всё это неспроста. Заметив её понимание, Итачи мельком подмигнул, давая понять, что они поговорят потом.
Рейнальд тем временем притворялся занятым псом, но поглядывал на шиноби с затаённым любопытством, уже знакомым Хинате — тем его видом, который сам Рейнальд считал неприличным. И вновь Хината поощрила юношу, мягко улыбнулась ему.
— Что такое?
— Разве вы брат и сестра? — спросил Рейнальд и втянул голову в плечи, словно в ожидании одёргивания, указания на неуместность вопроса.
Итачи, впрочем, и не думал его одёргивать; пояснил предельно спокойно:
— Семья — это не обязательно те, кто связан с тобой кровным родством, Рейнальд. Порой именно друзья и товарищи становятся настоящей семьёй, в то время как кровные родственники — всего лишь чужаки, — Итачи вложил в тон блеклое, но достаточно отчётливое ожесточение, когда негромко добавил: — Мои родители отказались от меня и сдали в приют — я не расцениваю их семьёй. С другой стороны, Хлоя всегда поддерживала меня и стала мне очень близка за годы, что мы знакомы. И именно эту связь я считаю важной, а не кровное родство.
— Я… — проговорил Рейнальд, заметно удивлённый тем, что ему вовсе стали объяснять личное, более того, что именно Итачи сделал это. Хината затаила дыхание: что Рейнальд предпримет? Он, конечно, не понял, что это проверка, и реакция его — искренняя. — Я понимаю. Без шуток. Меня, конечно, не сдавали в приют, но… — он прикусил губу и опустил глаза, рассеянно гладя поскуливающего от удовольствия бигля.
Хината и Итачи наблюдали, выжидали: она — с искренним интересом, он — со спокойной оценкой. Наконец, Рейнальд решился продолжить:
— С тех пор, как мама не живёт с нами, я часто чувствую себя… лишним. И в доме, и вообще. Отец обо мне вспоминает, только чтобы проверить оценки. Он никогда не знал, что со мной делать, кроме как проверять, чтобы я был лучшим в том, за что берусь. Мама… — Рейнальд вздохнул и грустно улыбнулся, заключая морду пса в ладони. — Ну, она не здесь. Так что я понимаю вас обоих, — в его голосе зазвучали слёзы. — Даже завидую.
Отставив кружку, Хината придвинулась и осторожно обняла Рейнальда. Он вздрогнул, и на секунду ей показалось, что хочет вырваться — но затем юноша сдался, опустил голову ей на плечо, легко приобнимая в ответ. Поглаживая его по голове, пропуская между пальцами волосы (каштановые, почти такого же оттенка, как у Неджи-нии-сана), Хината посмотрела на Итачи. Тот со спокойной уверенностью кивнул.
***
Найти время для разговора шиноби смогли только перед самым отбоем. Хината и Итачи вновь вышли на улицу, где давно догорел ранний северный закат и уже вовсю сверкали звёзды. Было прохладно, и оба завернулись в связанные Хинатой шарфы.
— Я удивлена, Итачи, — призналась Хината, когда они отошли достаточно далеко от школы и точно остались одни. — Я не ожидала, что ты так… вовлечёшься в разговор ранее днём.
— Это было важно для тебя, имото, — Итачи спрятал кисти рук в широких рукавах тёплой мантии. Хината рефлекторно отметила, что к следующему учебному году ему понадобится новая.
— Всё же я думаю, это важно для нас обоих, — мягко поправила его Хината. — Мне кажется, Рейнальд может стать нам хорошим товарищем. Может быть, другом, — она повернулась, заглядывая в глаза брата. — Как ты считаешь?
Прежде чем дать ответ, Итачи задумался, формулируя.
— Я не испытываю к Рейнальду антипатии. Он показал себя неглупым, достаточно преданным тебе человеком, готовым быть открытым с нами. Вдобавок, он чистокровный с хорошими связями среди старшекурсников и, судя по ситуации с общежитием, знанием, как найти подход к Слизнорту. Он выгоден нам. Поэтому я согласен с тем, что нам стоит принять его как товарища, о чём он уже готов попросить. Ты проделала превосходную работу над ним, Хината.
Хината кивнула, принимая похвалу. Пожалуй, в этот раз она в самом деле её заслужила. С другой стороны, честно было уточнить:
— Знаешь, я делаю это не только ради выгоды. Я хочу помочь Рейнальду, потому что хорошо его понимаю. От своего отца я тоже не видела особого тепла.
— Как и я, — Итачи проводил взглядом летевшую в сторону директорской башни белоснежную сову. — Это довольно типичная ситуация в семьях, подобных нашим.
— Сложно оспорить, — Хината тоже посмотрела на сову, хотя и почти не видела. Её волновала в тот момент всего одна вещь. Ответ всего на один вопрос. — Почему ты показал мне те воспоминания, Итачи?