«Я что, выгляжу нуждающейся в помощи?» — задумалась Хината и приуныла. По её меркам, постоять несколько станций — вообще не проблема! Но всё равно совершенно незнакомые люди старались помочь ей. Особенно увлечённая пожилая дама с тросточкой и фетровой шляпкой даже принялась выпытывать, почему Хината одна и где её родители. При помощи экстренно воскрешённых навыков давать пространные ответы на любые вопросы, обязательного для любого шиноби, а наследника клана в особенности, Хината сумела спастись от расспросов и выбралась из метро на улицу.
Хмарь вновь сгустилась над Лондоном, надвигался дождь. Таща чемодан одной рукой, повреждённую правую спрятав в широкий карман курточки, Хината вошла под своды вокзала, напряжённо оглядываясь по сторонам. Она искала и боялась увидеть знакомый силуэт в толпе спешащих на поезда, напряжённых и серьёзных людей.
— Эй, маленькая мисс… Эй! — окликнул вокзальный служащий, и Хината, пусть и с задержкой, повернулась к нему. — Возьмите тележку, мисс, всяко удобнее, — внушительно проговорил он и сам загрузил чемодан Хинаты на каталку.
— Спасибо, — в который раз за утро пробормотала Хината, чувствуя, как алеют щёки. Да что же это такое?..
Мимо поездов на Ньюкасл на девятой и Кембридж на десятой (последний был до отказа забит студентами, радостно приветствовавшими друг друга, возившимися с багажом, рассматривавшими обновки товарищей) платформах Хината, лавируя в толпе, добралась до разделительного барьера. Вновь оглядевшись — на неё не обращали внимания, магия платформы начинала действовать уже отсюда, — Хината налегла плечом здоровой руки на тележку и секунду спустя оказалась на скрытом от маглов перроне, окутанном клубами дыма. «Хогвартс-Экспресс», ярко-алый, блестящий, как только отполированный клинок, неспеша подкатил к платформе, шумя механизмами и солидно пыхтя. «Замечательно!» — обрадовалась про себя Хината и заторопилась к ближайшему вагону. Как хорошо, что получится забраться в поезд до того, как на платформе появятся другие ученики! Ещё больше любопытно-сочувственных взглядов в свою сторону Хината не желала.
Открыв красную с золотой продольной полосой дверь остановившегося поезда, Хината стянула с тележки чемодан, примеряясь, как бы поудачнее забросить его в вагон. Но вдруг её поклажа утратила вес, а затем и вовсе рванула прочь из рук — кто-то отобрал чемодан и без усилия поставил на ступеньку.
— Здравствуй, Хлоя.
— Майкл… — выдохнула Хината и, не отдавая себе отчёт, крепко обняла Итачи. Чуть замешкавшись, он прижал её к себе, мягко погладил по голове.
На глаза просились слёзы, и Хината сморгнула их, прежде чем оторваться от Итачи и посмотреть на него. Вытянувшийся за лето, со слегка отросшими волосами, он разглядывал её так внимательно и жадно, что Хината не сдержала улыбки… Которая потухла, стоило взгляду Итачи замереть на её повреждённой руке.
— Что?..
— Давай не здесь, — прошептала Хината и юркнула в поезд. Взявшись за ручку чемодана, она потащила его по проходу к купе, слушая, как Итачи поднимает в вагон собственный багаж и следует за ней, а ещё — сумасшедший стук сердца.
Хината заняла купе примерно на середине вагона, рассчитывая избежать излишних взглядов ищущих свободные места учеников. Несколько ранних, как и шиноби, пташек уже появилось на платформе, и родители помогали ребятам занести вещи и клетки с живностью в поезд. В стороне изумрудным вспыхнул камин, из которого вышел Фрэнк Долгопупс со строгого вида дамой — наверное, матерью.
Стук закрывшейся двери отвлёк Хинату от окна. Опустив шторку на входе в купе, Итачи без труда закинул свой чемодан на багажную полку, после проделал то же самое с чемоданом Хинаты. Когда с этим было покончено, он убрал за уши волосы и сел возле девушки, выжидательно на неё посмотрев.
— Что произошло?
Вздохнув, Хината рассказала ему о происшествии, начиная со стычки с Самантой и заканчивая подробным описанием полученной травмы.
— Доктор Браун сказал, что кости срастаются без осложнений, — заверила Хината, с беспокойством примечая изменения во взгляде Итачи. За окном и в других купе, коридоре уже вовсю шумели студенты, но шиноби не было до них дела.
— Осложнением является уже то, что на тебя напали, — проронил Итачи, хмурясь. — И пусть твои обидчики временно пошли на попятную, я предполагаю, это не последняя их попытка давления на тебя. Ты сказала, эта девчонка, Кэндис, на особом счету у директрисы. Её с приспешницами даже толком не наказали после нападения на тебя, — он кивнул сам себе, будто принял решение. — Полагаю, мне стоит наведаться в этот приют.
— Вовсе нет! — Хината ласково взяла его за руку и заглянула в омут чёрных, как бездна, глаз Учихи. — У тебя большое сердце, нии-сан, но тебе не стоит тратить все его ресурсы на меня.
Хинате не показалось — он вздрогнул, когда она произнесла слово «брат». Поджал на мгновение губы, моргнул и накрыл её тонкие пальчики своей ладонью.
— Больше мне не на кого.
— Это вовсе не так. Откройся миру. Он не так жесток, как наш родной.
— Ты мне это говоришь? — Итачи красноречиво посмотрел на её покалеченную руку.
— Со всей убеждённостью, — кивнула Хината.
***
— Где моя полироль?! Мам, ма-а-ам, ты видела полироль?!..
Пока братец носился по дому в поисках сперва учебника по заклинаниям, затем перчаток для травологии, а вот теперь полироли, Дейдара в столовой степенно допивал чай. Он всё уложил в чемодан ещё накануне и вряд ли что-то забыл. Но даже если ненароком просмотрел — родители потом дошлют. Так что он в упор не понимал, чего Джим развёл такой крик.
— А у тебя всё готово, Дэвид? — спросил отец.
— Конечно, — отозвался Дейдара, не отказав себе в удовольствии тоном подчеркнуть, насколько выше он Джимовой беготни. Ну, по крайней мере теперь — в своей прошлой жизни он вполне мог скатиться до подобного, чем бесконечно бесил напарника. Иногда, впрочем, именно это и являлось целью.
Отец поднял взгляд от очередного патента. Его усталость и тревога так отчётливо бросались в глаза всё это лето, что Дейдара недоумевал: как брат может не замечать? Как продолжает существовать в лёгком, окутанном флёром фантазий мире солнца, добра и мелких забот? Сам Дейдара не мог: слишком явственно пахло вокруг тревогой, чтобы шиноби не различил гнилой душок надвигающихся неприятностей.
— Я знаю, Карлус тебе уже говорил, — произнёс отец, наклонившись к Дейдаре, — но всё же я повторю: будь особенно осторожен в Хогвартсе в этом году. В обществе всё ярче проявляют себя настроения нетерпимости. Мы опасаемся, что тебя это может коснуться в самой неприятной форме, Дэвид. В таком случае, прошу тебя, напиши. Мы с твоей мамой, дядей и тётей позаботимся о том, чтобы элиминировать конфликт.
— Ты прав, дядя Карлус говорил мне. И отвечу я тебе так же, как и ему: если кто-то сунется ко мне — пожалеет, мм.
Отец нахмурился.
— Это серьёзно, сын. Я понимаю, истинный гриффиндорец говорит в тебе сейчас, однако я запрещаю — слышишь, запрещаю! — отвечать на любые попытки вызвать тебя на конфликт со стороны чистокровных детей. Потому что конфликт этот зародился далеко за пределами Хогвартса, твои одноклассники лишь попытаются подражать отцам, поддерживая его. А ты будь мудрее и позволь взрослым самим разбираться со своими распрями.
— Как сказал один мой знакомый: «Твоя так называемая мудрость отдаёт для меня сумасшествием, но я принимаю и вероятность зеркальности ситуации», — ответил Дейдара упрямо. — Я обещаю не начинать никаких разборок сам, но и бегать от драки не стану, — с этими словами он поднялся из-за стола и направился к выходу.
— Дэвид.
Дейдара остановился, обернулся через плечо.
— Присмотри за братом, — просто сказал отец.
— Всегда, — кивнул Дейдара и вышел в холл, где мама усталым и нежным голосом спрашивала у крутящегося Джима, что он ищет на этот раз.
— Голову свою он ищет, вот что! — хмыкнул Дейдара, останавливаясь рядом с мамой. Та мягко пожурила его, но тут же опустила ладонь на плечо и легонько сжала. Не в силах сдержаться, Дейдара потёрся щекой о её руку, и мама просияла, усталость схлынула с её лица. За это Дейдара был готов убивать.