— Что может быть важней для директора, чем успешность его учеников? — в пронзительно-голубых глазах Дамблдора заплясали весёлые искры. Он не потребовал ответа на свой вопрос и продолжил: — Сперва давайте попытаемся выявить корень проблемы. Уверяю вас, Хлоя, вы далеко не первая на моей памяти имеете сложности с трансфигурацией. Особенно часто они возникают у маглорождённых учеников. Как вы думаете, почему?
— Из-за непривычности магии, — предположила Хината.
Наклонившись к ней, Дамблдор улыбнулся и доверительным тоном заметил:
— Я тоже так думаю. Когда с рождения видишь магию вокруг, на подсознательном уровне она принимается легче. Непривычность маглорождённых к ней является фундаментом, на который опускается особенность трансфигурации как области магической науки, — Хината удивлённо посмотрела на него. — Давайте для примера сравним два школьных предмета: заклинания и трансфигурацию. Заклинания по своей сути сходны с математикой — два плюс два равно четыре, слова плюс движения палочкой равно чары. Трансфигурация же больше напоминает язык, а именно эссе на заданную тему: вы знаете, что хотите получить в итоге, но прийти к желаемому можете сотней различных способов.
На улице с упоением завыла метель, обрушивая волны ледяного ветра на стены замка. Спрятав кончики пальцев в рукавах свитера, Хината сказала:
— Следовательно, для трансфигурации, как для написания эссе, требуется воображение?
— Как один из важных кирпичиков, — кивнул Дамблдор. — Логика и вдумчивый взгляд в сущность вещей также способствуют успехам в трансфигурации. Помимо знания достаточного количества латыни и управления своей магией, конечно.
— Управление энергией, латынь, воображение, логика… — протянула Хината и перевела взгляд за окно. С контролем чакры у неё никогда не было проблем, и вряд ли с магией, по сути, просто другим олицетворением внутренней энергии, они возникнут. Латынь — банальное заучивание структуры и слов, ничего сложного. Что касается последних двух пунктов, Хината легко находила в себе проблемы с обоими, пусть и не критические… Или всё же достаточные, чтобы не справляться с трансфигурацией?
— Это всё очень индивидуально, — заметил Дамблдор. — Кому-то достаточно одного воображения, чтобы творить самые невероятные превращения. Кому-то острый ум, проникающий в самую суть процессов и явлений, помогает стать мастером трансформации предметов. Впрочем, лично я нахожу важным баланс.
— Но как его достичь?
— В первую очередь прислушиваться к себе. Школьная учебная программа составлена на основе возможностей среднестатистического студента, и никогда не стоит об этом забывать. Поэтому в классе всегда есть те, кому программа даётся легче или тяжелее, чем другим. Среди ваших однокашников, к слову, есть примеры успешных в трансфигурации студентов: логика мистера Холмса и фантазёра мистера Поттера…
При упоминании Итачи и Дейдары Хината непроизвольно вздрогнула и опустила взгляд. Тут же, досадуя на себя, покраснела, надеясь, что директор спишет это на счёт смущения при сравнении с более талантливыми учениками.
— …однако же я не говорю, что вам нужно равняться на них, вовсе нет, — продолжил тем временем Дамблдор, наблюдая за Хинатой. — Вас я призываю найти свой собственный голос, Хлоя, — он взял перо, брошенное Хинатой поверх конспекта. — Если я дам вам перо и скажу превратить, но не уточню, во что — что бы вы выбрали?
— Я… — приняв перо, Хината задумчиво покрутила его в руке. Недлинное, слегка потрёпанное, с кончиком, испачканным в чернилах, оно вызывало яркую ассоциацию с раненой птицей. — Если бы могла, я превратила его в бинт, сэр.
— Почему в бинт? — спокойно поинтересовался Дамблдор.
— Оно вызывает ассоциацию с раной, — призналась Хината и со вздохом положила перо обратно на стол. — А раной необходимо заняться.
— Тогда почему, например, не заживляющая мазь?
Минуту Хината молчала, осмысливая. Директор не торопил.
— Из-за волокон, я думаю, — она провела пальцем по перу. — Бородки опахала уже переплетены между собой, и если изменить их структуру с минимальным изменением переплетения, получится бинт.
— Любопытно! — непонятно девушке просиял Дамблдор.
Хината решилась поднять на него взгляд.
— А во что вы бы превратили перо, профессор?
— В шерстяной носок, — ответил директор. — Зима в этом году выдалась лютая, согласитесь?
— Да, наверное… — Хината вновь отвернулась, опасаясь, что пересекла черту своим вопросом.
На её плечо опустилась широкая ладонь.
— Как насчёт провести эксперимент? — бодро предложил Дамблдор. — Попробуйте составить формулу для превращения пера в бинт, как вас учила в прошлом году профессор МакГонагалл, а когда справитесь, приходите ко мне в кабинет, и посмотрим, что у вас выйдет на практике.
— В-в ваш кабинет?
— Там теплее, чем здесь, — Дамблдор с улыбкой кивнул на окно, из щелей в котором ощутимо поддувало. — Пароль для моего кабинета «Шоколадная лягушка», — он отпустил её плечо и двинулся к выходу, но в дверях остановился, обернулся. — Удачи, Хлоя.
— Спасибо, сэр, — пробормотала Хината, провожая его удивлённым взглядом.
***
В библиотеке Итачи, вопреки обыкновению, не обнаружился. Поначалу Хината расстроилась этим обстоятельством, но затем приказала себе собраться и заняться делом. В данной ситуации Итачи всё равно не способен ей ничем помочь, а сообщить о результатах можно и постфактум. «В самом деле, не отправится же он вместо меня к профессору Дамблдору», — сказала себе Хината и принялась за составление формулы.
С чего следует начать? Чтобы ответить на данный вопрос, Хината на листе пергамента разделила глобальную задачу на более мелкие:
ПЕРО —> БИНТ
— удлинить волокна
— изменить их состав на хлопок
— изменить переплетение волокон
— придать изделию форму
— избавиться (?) от стержня пера
Подумав, она поменяла местами первый пункт со вторым. Ещё раз оглядев фронт перевода, Хината притянула ближе словарь.
После оживления, царившего здесь в последние недели триместра, теперь библиотека казалась безлюдной. Один из столов занимали старшекурсники из Пуффендуя, между стеллажами бродила парочка когтевранцев — и на этом всё. Уютная, более чем подходящая для занятий атмосфера.
В какой-то момент среди фолиантов, которыми обложилась Хината, возникла кружка дымящегося какао и тарелка с печеньем. Отложив перо, Хината невольно улыбнулась. После того, как вместе с Джеймсом и ребятами побывала на кухне, она чувствовала изменившееся отношение домовиков к себе — как будто попала в иную, чем большинство учеников, категорию. Всё чаще эльфы, прежде не попадавшиеся на не усиленные Бьякуганом глаза, стали мелькать в поле зрения Хинаты; более того, столкнувшись с ней вечером в гриффиндорской гостиной или же в обычно пустующих классах, домовики Хогвартса улыбались и кланялись девушке, после чего как ни в чём не бывало продолжали работу. Кроме того, когда Хината занималась, эльфы доставляли ей лакомства, а если девушка, заработавшись, пропускала приём пищи — ещё и полноценные обеды и ужины, причём исключительно те блюда, которые Хината выбрала бы себе сама.
Как шиноби Хината понимала, что это плохо — означает, что эльфы не только наблюдают за её перемещениями по замку, но и хорошо изучили привычки и вкусы. Как человек она ценила заботу и вовсе не принимала её как должное. Вот и сейчас, покончив с печеньем, оторвала аккуратный кусочек от черновика и написала: «Большое спасибо», после чего положила пергамент на пустую тарелку. Секунда — и та испарилась вместе с чашкой. Не успела Хината вернуться к переводу, как на месте убранной возникла тарелка с очень красиво по-рождественски украшенным клюквой и листиками остролиста рисовым пуддингом.
Итачи бы, конечно, такое поведение не одобрил. К слову сказать, когда они занимались вместе, домовики никак не проявляли себя — словно берегли их с Хинатой секрет. Может, так оно и было. От Джеймса Хината узнала, что эльфам запрещено показываться на глаза ученикам школы. Однако в правиле имелась лазейка: если студенты сами находили домовиков, общению ничто не препятствовало. Многие пуффендуйцы, как оказалось, охотно этим пользовались (потому ли барсуки самые упитанные в школе?), но вовсе не торопились рассказывать ребятам с других факультетов. Когда же студенты всё-таки встречались с эльфами, те приходили в настолько живой восторг, так искренне старались угодить и восторженно слушали, что Хината склонялась к мысли о доброте и бесхитростности этих весьма могущественных в магическом плане существ. Она знала лжецов и не видела их повадок в домовых эльфах Хогвартса.