— А как мы будем пить?
Юра понимал, как они будут пить, но ему вдруг стала интересна реакция коллег. Все застыли в легком недоумении.
— Я посчитал, на сколько нам хватит кислорода, — продолжил Юра, — получается примерно на шесть дней. Но все это время надо как-то потреблять воду.
— Как пить? — начал Мингли. — Придется задерживать дыхание, снимать шлем и пить.
— Предлагаю отработать схему, — сказал Жорж.
Температура в шатре к этому моменту поднялась до минус тридцати градусов.
— Давайте попробуем, — Саид взял полулитровую бутылку, вода в которой уже частично перешла в состояние льда, — помогите со шлемом.
Стив подошел к археологу.
— Снимаю? — спросил врач.
— Давай.
Стив отстегнул шлем скафандра. Саид постоял несколько секунд затаив дыхание, а потом сделал глоток. Показал большой палец вверх и жестом дал понять Стиву, чтоб тот вернул шлем на место.
— Я думаю, эту процедуру можно производить и без посторонней помощи, — сказал Саид, — ничего сложного. Держи.
Археолог передал бутылку Жоржу. Биолог поставил воду на пол и сел. Большими пальцами он нащупал на затылке две кнопки и нажал их одновременно три раза. Шлем отстегнулся от костюма. Жорж положил его на пол, сделал несколько глотков и надел защиту обратно.
— Да, — произнес он, — вполне себе удобно. Таким образом можно и поесть.
Оставшиеся члены команды повторили процесс.
Космонавты сидели за круглым столом в центре комнаты.
— Я так полагаю, — начал Мингли, — молния ударила в бак с горючим.
— Похоже на то, — сказал Юра, — громоотвод сгорел. Разряды молнии тут оказались намного мощнее, чем предполагалось.
— Ну да… — протянул Саид себе под нос, — а учитывая, что мы торчим одни среди этой пустоши на двадцать метров, куда еще молнии бить…
— Как он мог сгореть? — Жорж был зол. — Как они там вообще рассчитывали это все? Идиоты!
На несколько секунд все замолчали.
— Юра навскидку сказал, что кислорода у нас на шесть дней, — произнес Мингли, — давайте прикинем поточнее. У нас двадцать один баллон, если предположить, что они полные, то их хватило бы на… один баллон, значит, на тридцать часов рассчитан, умножаем на двадцать один баллон, получается, шестьсот тридцать часов мы можем дышать впятером. Делим на пять… это у нас… сто двадцать шесть часов жизни каждому. Делим на двадцать четыре часа, и выходит чуть более пяти суток. Но баллоны не полные, так что… предположим, что ровно пять суток мы тут протянем.
— Связь с Землей появится с местным рассветом, — сказал Жорж, — это будет через семь суток! А значит, мы тут сдохнем, и никто даже не узнает, что с нами случилось!
— Подождем, может, погода прояснится, и запустим ретранслятор, — сказал Гречкин, — если не прояснится, то попробуем запустить в любом случае, терять нам нечего.
— С картографическим спутником у нас есть связь? — спросил Стив.
— Он сейчас в южном полушарии, — ответил Мингли, — в северное прибудет нескоро. Не знаю точно через сколько, но там счет на недели.
— А связи с ним нет?! — возмущенно спросил биолог. — Может, как-то направить через него сигнал на Землю?!
— Нет, Жорж! — казалось, Мингли впервые за всю экспедицию повысил голос. — Он находится сейчас под нами, под тобой! Под твоими ногами! На другой стороне Титана! Как ты себе представляешь отправить на него сигнал сквозь толщу?
Жорж отвел взгляд от командира.
Глава 13. Порванный скафандр
— Антенна тоже уничтожена, — сказал Юра, — но ее я, скорее всего, смогу сделать. Как погода наладится, сразу запускаем спутник-ретранслятор и посылаем на Землю все данные.
— Поможете мне перенести из моей лаборатории все сюда, на кухню? — произнес Жорж. — И паука тоже. Я так понимаю, теперь нет смысла переживать за карантин.
Мингли встал со стула.
— Да, давайте начнем. Стив, ты помоги оборудовать тут место для работы Жоржу, — начал капитан, — ты, Юра, займись антенной. Саид, доделай отчет по Сфере, плюс надо будет собрать дополнительные материалы по ней, те, о которых я говорил перед взрывом. А я подготовлю все для погружения в море.