Заработали на полную мощность маршевые двигатели, перегрузка пришпилила Хана к контейнеру. Переходим на скорость света, понял он.
Через несколько секунд корабль выровнялся, и его единственный пассажир вновь обрел свободу действий. Хан расслабился, морщась и кряхтя от неожиданной боли во всем теле. Сначала он удивился, а потом сообразил, где заработал синяки и шишки, и с грустью вспомнил о Дьюланне. Глаза опять защипало, Хан прикусил губу, чтобы не расплакаться по-настоящему. Не слишком разумно распускать нюни в герметичном скафандре, лица-то не вытрешь.
Хан шмыгнул носом. Дьюланна обменяла свою жизнь на его свободу.
«Ну-ка соберись и приди в себя, Соло!» — приказал себе юный кореллианин. Горло саднило, Хан сглотнул и принялся остервенело терзать зубами нижнюю губу, пока не ослабло желание пустить слезу. Он не помнил, когда плакал в последний раз, да и какой в слезах прок? Дьюланну ими не вернешь...
Она верила в жизнь после смерти, и, если вуки права, может быть, она сейчас его слышит?
— Эй, Дьюланна, — прошептал Хан. — У меня все путем. Я лечу на Илизию и стану лучшим пилотом в этом секторе. Выучусь, заработаю кучу денег и поступлю в академию, как мы с тобой и мечтали. Я свободен, Дьюланна... — Голос сорвался. — Мы с тобой в безопасности, Дьюланна. Шрайк теперь нас и пальцем не тронет...
Забившись в угол, мальчик решительно улыбнулся сквозь слезы. «Я свободен и обязан тебе жизнью, — думал он. — И никогда не забуду о долге. Если выпадет шанс помочь кому-ни-будь из твоего народа, то, клянусь любым богом, силой жизни, чем угодно, я ни на миг не задумаюсь».
Хан вдохнул «консервированный» воздух из баллона.
— Спасибо тебе, Дьюланна...
Где бы она ни была, она его слышала. Хан не сомневался.
ГЛАВА ВТОРАЯ
ИЛИЗИАНСКИЕ МЕЧТЫ
Очнувшись от изнурительного сна, Хан поначалу ничего не понял. «Где это я?» — зашевелилась в нем недоуменная мысль. Потом вернулась память, и сцены торопливо начали сменять друг друга: бластер, зажатый в дрожащей неуверенной руке... перекошенное от злобы и ненависти лицо Шрайка... хрипящая в агонии Дьюланна умирает в одиночестве...
Горло царапал комок. Дьюланна была рядом с тех пор, как Хан был совсем маленьким, лет восьми или девяти. Он вспомнил день, когда вуки появилась на их корабле вместе со своим мужем Исшаддиком, которого изгнали с планеты за какие-то проступки. Хан не знал за какие, потому что Дьюланна не любила разговоров на эту тему, хотя и последовала за мужем, бросив все, что любила, — свой дом и взрослых отпрысков.
Через год или около того Исшаддика убили во время перевозки контрабанды на Нар-Хекку, и Шрайк заявил Дьюланне, что она может остаться на борту «Удачи Торговца» в качестве поварихи. Капитану нравилась ее стряпня. Вуки могла бы вернуться на Кашиик — она ведь не совершала преступлений, — но не уехала.
«Это все из-за меня», — подумал Хан, отыскал патрубок водяного контейнера и сделал осторожный пробный глоток. Затем он сжевал пару питательных таблеток и запил их вторым глотком воды. Не еда, конечно, но протянуть можно... «Дыоланна осталась из-за меня. Хотела защитить от Шрайка...»
И это правда. Всей Галактике известно, что преданнее и упрямее товарищей, чем вуки, нет никого. Их верность и дружбу заслужить нелегко, но если ты их удостоишься, то уж навсегда.
Хан прислонился к переборке, проверил запас воздуха. Осталось три четверти баллона. Интересно, куда залетела «Мечта», пока он спал? Скоро он сходит в рубку, надо узнать, не сумеет ли он поладить с автопилотом.
Но пока Хан невесело вспоминал Дьюланну, потом забрался в воспоминаниях в более ранние дни. Самые первые, «настоящие» воспоминания (все до того — бессмысленные фрагменты, обрывочные образы, слишком давние и разрозненные, чтобы иметь значение) начинались в тот день, когда Гаррис Шрайк привел на «Удачу Торговца» очередного найденыша...
Ребенок скрючился у входа в грязный вонючий проулок и пытался сдержать слезы. Он слишком большой, чтобы плакать, нет? Ну да, он замерз, он голоден и одинок. Мальчишка вдруг подумал, а почему же рядом нет никого, но при этой мысли как будто захлопнулась огромная металлическая дверь, отрезав все, что скрывалось за ней. За дверью пряталась опасность, там таилось... зло. Боль и... и...