Когда Барагор впервые встретил Ишеира, им обоим было по пятнадцать лет, и место их встречи было далеко от идеала. В лагере работорговцев, куда они попали, не имело значение кто ты: сын проститутки, или незаконнорожденный сын дворянина. Между ними не было ничего обшего, кроме камеры, где их содержали. Места содержания пленников располагались под землей, потому, когда привозили новых заключенных, прежние сразу узнавали об этом, наблюдаю за осыпающимся потолком. Топот и крики предвещали пополнение камер. Пленников некуда было сажать, потому что камеры были и так забиты под завязку.
Когда очередную партию запихнули в камеру, один пленник попытался сопросивляться:
– Немедленно освободите нас! – закричал он, обеими руками вцепившись к решетку. — Работорговля карается смертной казнью. Но если вы пойдете навстречу властям и отпустите нас, быть может, вас не станут строго наказывать.
Это был светловолосый юноша с чистым и уверенным взглядом. Он был довольно наивен, по мнению его сокамерников.
– Заткнись, не то отправишь на дно болотное! – ответили ему с той стороны решетки.
Ишеир тяжело вздохнул. Быть может, эта угроза повлияла на него, либо же он просто устал кричать.
– Тебе и вправду лучше заткнуться, эти люди довольно сурово обходятся с такими как ты. Возьмет, да и сдеражит обещание, - донеслось из глубин камеры. Это сказал небрежно развалившийся пленник. Он выглядел старше Ишеира. У него были черные как воронье крыло волосы, достоющие до самых плеч, ледяные золотисто-карие глаза, бледная кожа и довольно худощавое тело.
– Почему я должен смириться и ждать своей участи? Работорговля запрещена. Разве эти люди не должны бояться последствий, когда граф узнает о том, что творится на его земле, он непременно захочет наказать их.
– Они не боятся ни графа этих земель, ни короля Истли. Эти люди и их титулы для них пустой звук. Эта страна давно погрязла в нищите, люди голодают, чиновники берут взятки направо и налево. Кто, ты думаешь, покупает этих людей? Конечно же те, у кого есть деньги. Так называемые сильные мира сего. Не удивлюсь, если люди, которых ты упоминал их частые клиенты.
Остальные же обиталели камеры лишь наблюдали, они были полностью согласны с тем, что говорил Барагор. Простые люди устали от безответственности своих господ, которые являлись причиной их страдания. Кого-то привели сюда насильно, кого то добровольно продали члены собственной семьи, чтобы прокормиться. Во всех бедах эти люди винили своих правителей. «Истли доживало свой последний век», – так говорили жители о своей стране. Все давным давно смирились с этой участью, но не он.
Ишеир злостно взглянул в сторону говорившего и, не думая ни секунды, набросился на него с кулаками. Между ними завязалось драка. Ишеир заставил Барагора убрать злостную ухмылку со своего лица, ударив по нему. Тот же вскочил, и ударил Ишеира в ответ.
–Да что ты знаешь? Ты что граф, чтобы так рассуждать? - закричал Ишеир.
– Твоя одежда! – воскликнул Барагор, оторвав противнику пол рукава, - скажитакой богатенький ребенок как ты, хоть раз выходил за пределы своих владений? Знал ли ты, что Истли делают непригодной для жизни не болота, а эгоистичные люди, заботящиеся только о себе.
– Ты что думаешь, что все знаешь?
Они успели обменяться еще парочкой ударов, после чего сокамерники расстащили мальчишек по двух сторонам камеры, но было уже поздно. Шум привлек охранников. Они вывели нарушителей спокойствия и посадили в отдельную камеру, предварительно избив, а затем окатив холодной водой.
Весь следующие день они просидели там без воды и еды.
– Прости, я наверное сказал много лишнего. Из-за меня мы оказались здесь, - сказал Ишеир, как можно тише, чтобы никто не услышал. Ему было стыдно, так как он осознавал свою вину.
– И ты тоже…
– Как ты и сказал я всего лишь незаконорожденный сын графа Асгул, не видящий дольше собственных владений.
– Я не хотел тебя оскорбить, - вздохнул Барагор. Он сочувственно взглянул на своего Ишеира. Мало того, что он сам довольно сильно его ударил, так еще и удары эти душегубов сильно его вымотали. Он верно, не привык к такому. Завтра едва ходить сможет.