Девушки увидели Павлыша.
— Поехали, — сказала Гражина. — Знакомься, это Армине. Мы вместе работаем.
Павлыш ступил в медленно поднимающийся лифт.
— Ты чего здесь делаешь? — спросила Гражина.
— Вас искал.
— Почему здесь? — разговаривая, Гражина смотрела в упор.
— Я зашёл на пульт управления.
— Навигаторы не любят посторонних.
— Я не входил.
— Нет логики. Зачем же заходил, если не входил?
— Навигаторы говорили, я не стал мешать.
— Ты чем-то встревожен?
— Мы без связи с Землёй.
Сначала он решил было никому не говорить о том, что подслушал. Но язык сказал это за него. Человек с новостью всегда интереснее женщине, чем человек просто так.
— Ещё чего не хватало! — возмутилась Гражина. — Этого никогда не было. Ты что-то не так понял.
8
За обедом, который, как уже говорилось, был изумительным, но не сенсационным, оказалось, что Павлыш прав.
После первых тостов и речей, ритуал которых был разработан много лет назад, подошла очередь говорить капитану-1.
Капитан-1 сказал, как и положено, что он передаёт корабль капитану-2 и его новой команде, надеясь, что с их стороны не будет претензии к предыдущему экипажу.
Затем он должен был сказать о том, как будет приятно встретиться через год на Земле. Но капитан-1 вдруг замолк. И сказал совсем другим голосом:
— Сегодня мы получили с Земли гравиграмму.
Павлыш сидел как раз напротив капитана-1. Он долго не садился, пока все рассаживались, делая вид, что любуется пирамидой салата, потому что хотел увидеть, куда сядет Гражина. Он уже начал считать минуты до момента разлуки и представлять, как будет пуст корабль без Гражины. Но получилось так, что Гражина заговорилась с незнакомыми Павлышу гравитационщиками из старой смены и совсем забыла о нём. И села между ними. Так что Павлышу пришлось садиться далеко от неё, почти в торце стола, напротив капитана-1.
— Что случилось? — спросил Варгези. Спросил мрачно, как будто не спрашивал, а произносил: «Я же предупреждал».
Гравиграммы — редкие гости на корабле.
Для того чтобы отправить послание за столько световых лет, требуется огромное количество энергии. Внеплановых гравиграмм быть не должно. Потому что через час будет переброска следующего человека из новой смены и все новости он принесёт с собой. А раз на Земле не стали ждать переброса, значит, что-то случилось.
— Гравиграмма неполная, — сказал капитан-1.
Он был невысокого роста и потому стоял, опершись ладонями о стол.
Маленький, сухой, жилистый человек. Несколько лет назад он установил кабину на Плутоне.
— Гравиграмма неполная, — повторил капитан-1. — Содержание её таково:
«Переброс откладывается…»
— Не может быть! — тихо произнёс кто-то в дальнем конце стола.
9
В семнадцать двадцать по корабельному времени Павлыш был у кабины.
Здесь он был не туристом. Он работал.
Вернее, ждал — придётся ли работать? Его деятельность как медика начиналась в тот момент, когда в ванной материализовывался астронавт. До того момента он дублировал Станцо.
Больше с Земли не поступало никаких известий. Ясно было, что переброса не будет.
Тем не менее на «Антее» все вели себя так, словно ничего не случилось. Это решили капитаны. В семнадцать двадцать сотрудники центра телепортации были на своих местах, готовые к приёму.
В отличие от нормальной процедуры на этот раз в отсеке были и оба капитана.
За сто шесть лет полёта ещё не было случая отмены переброса.
За столом, когда строились гипотезы, высказывались умные и не очень умные соображения по поводу того, что могло случиться, вспомнили, что однажды вместо одного космонавта приняли другого. Первый внезапно заболел.
Поэтому на «Антее» решено было вести себя так, как будто гравиграммы и не было.
В семнадцать двадцать шесть Павлыш включил свою установку — дубль-контроль.
Установка выдала на дисплее параметры системы. Павлыш ждал слов Станцо.
— Параметры нормальные, — сказал Станцо. Он находился у основной установки. — К приёму готов.
Павлыш взглянул на индикатор Станцо, перевёл взгляд на свой индикатор. Идентично.
— Дубль-установка к приёму готова, — подтвердил он.
Было семнадцать двадцать семь.
— Раствор нормальный, — произнёс Варгези.
Дальше всё делала автоматика.