— Стой, не подходи, стрелять буду! — вдруг раздается оклик со стороны продовольственного склада.
— Воды! Глоток воды…
— Не подходи!..
— Ну стреляй…
Хлещет выстрел. На свет выскакивает Панов. Увидев Кувалдина, Григорий подбегает к нему, торопливо расстегивает фуфайку и, обнажив волосатую грудь, кричит:
— Горит здесь! Зачем воду прячете? Пропадет она: долго мы тут все равно не продержимся. Ну что стоите там? — Зовет он группу бойцов, стоящих в темноте.
Приближается Беленький. Поправив на себе вещмешок, Кирилл поддерживает Панова:
— Нельзя так, товарищ Кувалдин, люди, можно сказать, от жажды помирают, а вы замуровали воду.
— Правильно!
— Кому бережете?!
— Для себя прячете… А жить и нам хочется, — один за другим выкрикивают бойцы, подходя к Егору.
— Что ж молчишь? Или нечего сказать? — вновь начинает Панов.
Прибегает Мухтаров. Он становится менаду Егором и Григорием.
— Товарищ командир полка, я им приказал рыть колодец, они самовольно бросили работу, это нехорошо, очень нехорошо. Где порядок?
— Колодец? — удивляется Егор: он не знал, что Али уже не первый день со взводом втихомолку от других, потому что он и сам мало верит в успех начатого дела, отрывает колодец. Но вода на исходе, получаем в сутки по три — пять глотков. Тут уж на все решишься.
— Вот это здорово, порадовал, товарищ Мухтаров! — Егор крепко обнимает Али и, повернувшись к Григорию, говорит: — Как же это так? Как вы могли уйти с боевого поста! Слушайте, что скажу: с этого часа самым большим, самым важным, самым ответственным делом для всего нашего гарнизона будет добыча воды. Вам, товарищ Мухтаров, приказываю: бойцам, занятым на рытье колодца, выдавать в сутки по двести граммов воды. Работы вести непрерывно, круглосуточно. Если еще потребуются люди, выделим столько, сколько нужно будет.
— Слышали? — Али строгим взглядом окидывает присмиревших крикунов. — Пошли, товарищи! — вскинув лопату на плечо, он увлекает за собой ослабевших людей. Беленький, заметив меня, подбегает.
— Не слыхал, как там на фронте? — спрашивает он и замечает в стороне Семена Гнатенко, склонившегося над радиоприемником. Приемник нашли среди имущества батальона связи. Он оказался неисправным. Гнатенко вызвался починить его. Эта весть уже облетела всех бойцов. Очень хочется услышать голос Москвы.
Семен так увлечен своим делом, что совершенно не обращает внимания на то, что происходит вокруг.
— Видишь, еще не готов, — отвечаю Кириллу.
— А как, по-твоему, Егор правду сказал насчет воды?
— Командир сказал, — значит, так будет.
— Да-да, двести граммов… Ну, побежал я.
Кувалдин поправляет фитиль в фонаре. Желтый язычок пламени вспыхивает ярче, в глубь катакомбы отступает темнота. Теперь вестибюль кажется просторнее, шире и потолок поднялся выше.
— Никита Петрович, что, если провести по галереям и отсекам провода? Установить их на определенной высоте. Они будут хорошим ориентиром для людей, тогда можно будет быстрее и безопаснее передвигаться в темноте, — сев на пустой ящик, обращается Егор к Запорожцу.
— Понимаю, стоит подумать.
Кувалдин достает карандаш, начинает что-то чертить на куске фанеры.
— Смотрите сюда. Здесь узел будет, отсюда во все стороны пойдут провода: на твой участок, к лейтенанту Донцову, в хозяйственный взвод, в госпиталь…
— А на узле держать человека, — подсказывает Запорожец, — он будет вручать связным и посыльным провод в нужном им направлении.
— Да-да, — воодушевляется Егор. — Только кому поручить эту работу?
— Разведчикам, им легче это сделать, они уже знают многие маршруты.
— Ну что ж, так и решим, — заключает Кувалдин. Он поднимается и некоторое время смотрит на Запорожца. Потом, порывшись в своем вещмешке, передает Никите Петровичу небольшой сверток: — Здесь две пачки махорки. Это подарок Мухтарова для твоих бойцов, да себя не забудь. Понимаешь, Али наш — хозяйственный человек. Не знаю, где он нашел табак. Принес, разделил, а себе и щепотки не взял. Пришлось пожурить. Видите ли, он называет себя тыловым работником. Под землей все — бойцы переднего края. Колодец он роет. Скоро у нас вода будет. Так и сообщи своим ребятам.
Они прощаются. Запорожец глубже натягивает шапку. Бросив взгляд в сторону Правдина, он решительно шагает навстречу черной пасти подземного хода. Проходит минуты три. Там, где скрылся старший лейтенант, появляется желто-красное пятно. Никита Петрович зажег фонарь. Вскоре и огонек исчезает.