Только подумал об этом и очарование девушки развеялось, я вспомнил о своих проблемах, вернулся на бренную землю. Снова прислонился к окну и стал любоваться природой, повторяя про себя снова и снова: "Рано или поздно всё наладится".
- Молодой человек, - донёсся по-старчески скрипучий мужской голос. - Вы не против, если мы присядем напротив.
Я поднял глаза и увидел интеллигента и нахмурившуюся студентку. Несколько удивился, пожал плечами.
- Мне-то что, - холодно ответил я.
Они устроились на противоположной лавке, мужчина наклонился чуть вперёд, упёрся костлявыми локтями в свои колени, переплёл согнутые пальцы рук и втиснул свой подбородок в ложбине, образовавшейся между костяшками пальцев.
- Мы не просто так сюда сели, нам нужен судья в одном...э-э-э... скажем, деликатном вопросе, - сказал он, сверля меня своими выцветшими от времени карими глазами.
- А в чём дело? - я отвлекся от пейзажа, мелькавшего за окном, и посмотрел прямо на мужчину.
Девушка склонилась к самому его уху и прошептала:
- Дядя, ну хватит. Давай поговорим об этом дома.
- Сашенька, наш молодой попутчик не глухой, он всё слышит. Не стоит оскорблять его и шептаться. Как известно, где больше двух говорят вслух.
Саша вздохнула, покраснела и закрыла лицо своими изящными ладонями. Не знаю почему, но мне захотелось её подразнить. Я решил подыграть мужчине.
- С удовольствием вам помогу, - сказал я.
- Замечательно. Пожалуй, начну издалека: вы хорошо знакомы с фольклором, в частности со сказками?
Я пожал плечами.
- Наверно, хорошо.
- А знаете, что очень часто фольклор народов, живущих в разных точках планеты, перекликается друг с другом?
- Нет, этого я не знал.
- Скажем, вариант сказки о Колобке в той или иной форме есть у других европейских народов.
- Этого я не знал, - повторил я.
- Здесь, конечно, можно предположить, что причина кроется в общих корнях, то есть до расселения устное творчество было продуктом деятельности какого-то пранарода, а уже потом приобрело национальные черты. Но можно сделать другое допущение: сами по себе устные истории возникли не просто так, а описывали реальное явление, с которым сталкивались наши предки, чем и объясняется совпадение некоторых историй, передаваемых из уст в уста.
- Я не очень вас понимаю. Хотите сказать, что Колобок - это правдивая история? - я усмехнулся.
- А почему нет? Подумайте сами, на что похож процесс поедания Колобка? На что похож сам Колобок?
Я с сомнением посмотрел на него, перевёл взгляд на племянницу, та сидела вся красная и уставилась в окно. Мужчина усмехнулся.
- Мои слова кажутся вам странными? - спросил он.
"Мягко говоря", - подумал я, но вслух ничего не сказал.
- А между тем, если бы вы вспомнили о Луне и смене её фаз, поняли бы, что история о Колобке возникла не на ровном месте а в иносказательной форме описывает этот процесс.
Пару мгновений поразмыслив над его словами, я понял, что они очень похожи на правду.
- Занятно, никогда об этом не думал, - улыбнулся я. - Ведь и правда подходит. Если я вас правильно понял, вы считаете, что в основе сказок лежит что-то настоящее, просто народ передавал это не буквально, а иначе...- я пытался подобрать подходящее слово.
- Метафорически, - подсказал мужчину. - Вы все правильно поняли, молодой человек. Правда, здесь как раз и кроется корень моих разногласий с племянницей. Я полагаю, что в некоторых фольклорных историях куда меньше метафор и больше правды, чем думают некоторые. Моя племянница со мной не согласна. А вы как на этот вопрос смотрите?
- Теперь не знаю, как смотрю. После вашего примера с Колобком начинаю склоняться к вашей точке зрения, - улыбнулся я.
- Видишь, Сашенька, не всем мои слова кажутся глупыми. Ну а если мы сделаем шажок в сторону от сказок о природных явлений и поговорим о страшных историях, как вы на это посмотрите?
Видимо по выражению моего лица он заметил, что я не очень-то его понял.
- Скажем истории про ведьм, - предложил он. - Ведь известны реальные случаи, когда женщин, подозреваемых в сношениях с дьяволом, сжигали на кострах. Или когда предполагаемым упырям подрезали жили и отрубали головы. Ведь в Чехии, например, находили целые кладбища мертвецов с вбитыми им в грудь кольями.
- Это же суеверия, - несколько настороженно ответил я.
В глазах мужчины загорелся нездоровый огонек.
- По большей части да. Но что если из сотни, пускай из тысячи сожжённых женщин, одна промышляла ведовством? Что если из тысячи, пускай десятки тысяч замученных толпой человек, один действительно оказывался упырем? Ведь истории не могли возникнуть на ровном месте, не считаете?