- Уйдите, я не хочу разговаривать, я устала.
- Варя, - мягко заговорил профессор. - Я не собираюсь делать тебе ничего плохого, могу даже пообещать, что не предприму никаких действий без твоего согласия. Но возможно я смогу тебе помочь вернуться к прежней жизни, для этого мне нужно узнать, что ты скрываешь. Не упирайся, расскажи.
- Рассказать? - на её лице появилась какая-то злобная улыбка. - Ну, слушайте. Я услышала плачь, нет, не так, завывания, ор, и где-то на заднем фоне бормотание попа. А потом вышла эта невеста, коснулась меня и я упала. А она с тех пор ходит за мной по пятам, и каждый день подбирается всё ближе. Я столько раз пыталась от неё убежать, спрятаться, но ничего не получалось, она всегда, слышите, всегда находила меня.
- Какая невеста, о чём ты говоришь? - спросил Яковлев.
- Как вам сказать, - лицо Вари исказилось, она оскалилась, сморщилась, свела глаза к переносице. - Такая! - зло выкрикнула она. - Вот и теперь стоит здесь в углу, смотрит на вас и дожидается, когда уйдёте, чтобы приблизиться ко мне ещё на шаг. А когда дойдёт и снова коснётся, я умру.
Я глянул в угол комнаты, но никого там не увидел. Похоже, Варе действительно нужна была помощь психиатра.
- Ты можешь точнее описать, как она выглядит? - спросил профессор.
Девочка злобно посмотрела на него:
- А что там описывать, одна кожа да кости - мертвая она давным-давно. И одно ей развлеченье осталось, сводить со свету таких не в меру любопытных, как я, - тут она вышла из себя. - Всё, вы мне надоели, уходите! Не хочу вас больше видеть.
Профессор встал, неуверенно посмотрел на меня.
- Уходите, - взмолилась Варя, - она злится из-за того, что вы здесь, тянет ко мне свои руки, грозит прикоснуться раньше времени. Я вас очень прошу, уходите.
- Хорошо. Пойдём, Слава, - распорядился профессор.
Когда мы вышли из комнаты, к нам подскочила мать девочки.
- Ну что? Вы знаете, что делать?
Профессор задумался, молчал. Зыркнул на меня:
- Иди в машину, подожди меня там.
Я не стал спорить, быстро выскочил, предполагая, что Станислав Николаевич сообщит матери неутешительный вывод. Однако, профессор залез в машину, пребывая в состоянии глубокой задумчивости.
- Поговорил с матерью, предложил ей один вариантик, - протянул он. - Ты-то что думаешь, Слава?
- Думаю, здесь не нам, а врачам помогать нужно.
- Честно говоря, солидарен с тобой, но попробовать-то можно. Колокольный ман так себя не ведёт, но вреда никакого: можно перегадать. Снова сходить с ней в эту церковь в полночь посмотреть, что получится. У тебя есть планы на этот Новый Год?
<p>
...</p>
Когда без десяти двенадцать новогодней ночи я спускался по лестнице с Варей, вспоминал, как по собственной воле позволил втянуть себя в эту историю.
- Мама наверняка будет возражать, - сказал я тогда профессору. - Я ж несовершеннолетний.
- Неужели ты ничего не можешь придумать?
Я смог. Предложил Гале отметить Новый Год с моими приятелями и соврать маме, что я был с ними.
- А ты куда намылился? - спросила она меня тогда.
- Только никому не рассказывай. У меня сложились хорошие отношения с одной девушкой и, - я попытался изобразить смущение. - В общем, она предложила провести Новый Год у неё. Мама будет возражать, поэтому не хочу ей ничего рассказывать.
Галя разулыбалась, отпустила какие-то избитые шуточки, но помочь согласилась.
- Я договорился с Вариной мамой, - продолжал профессор. - В Новый год она уведёт своего мужа, девушка останется одна. Вы беспрепятственно сможете выбраться наружу.
- А сама девушка, она согласиться идти со мной?
- Как раз поэтому я к тебе и обратился. Мать спрашивала её и она сказала, что согласится идти только с тобой, - сказал профессор. - Уж не знаю, почему. И если в её словах о гадании и невесте, которую она видит, есть хоть доля правды, будь осторожен, Слава и хорошо подумай, прежде чем ответить. В сказках колокольный ман всегда губит девицу, к которой прицепился.
Но я всё равно согласился, и теперь вместе с Варей спустился на первый этаж, придержал дверь подъезда, пропуская девушку, вышел следом за ней. Кое-где уже собирались люди и готовились запускать фейерверки, кто-то ещё слушал обращение президента(тогда я не знал, что это будет последнее обращение Ельцина), ну а мы торопливо засеменили по непосыпанной песком тропинке. Мороз стоял крепкий: деревья скрипели и сипели, качаясь на слабом ветру, сыпучий снег громко хрустел под ногами, отсвечивал то жёлтым, то красным, то зелёным под цвет мерцающих иллюминаций. На улицы выходило всё больше людей, вот-вот начнут бить куранты, зашумят фейерверки, станут взрываться петарды, осветят небо ракеты. Однако по мере того, как мы подходили к концу улицы, становилось тише и безлюдней. Вот оно, старое кладбище, а там, в стороне от людской суеты, небольшая церквушка. Мы перебежали через дорогу, я глянул на Варю - она побледнела и застыла на месте.
- Что такое? - спросил я.
- Она стоит у самой церкви, - прошептала девушка. - Я боюсь, Слава. Я не сказала тогда, но это она заставила меня согласиться идти сюда только с тобой. Боюсь, она хочет причинить тебе вред.
Мне стало жутко, а тут ещё вывалил народ и началось гуляние - шум праздника заставил поморщиться.
- Пошли скорее, поздно поворачивать назад, - настоял я.
Мы обогнули церковь, зашли с теневой стороны и я увидел, что дверь приоткрыта. Тем лучше. Бросив довольно тяжелую сумку, которую я волок всю дорогу, я достал цепку и замок, внутри остался ломик, который теперь уже не пригодится.