- Славик, это ты! - произнесла Година у меня за спиной. Я выпрямился, повернулся к ней. Приветливая улыбка Тамары контрастировала с мешками под глазами и сдвинутыми к переносице бровями.
- Привет тётя, - я попытался улыбнуться, понимая, что выходит неубедительно, подставил щёку для поцелуя.
- Предупредил бы, что собрался в гости, - посетовала тетя Тамара. - А мама где?
- Она приболела, не смогла придти.
- А, - протянула она. - Ну, проходи.
Она повесила мою куртку на крючок и сразу проводила на кухню.
- Только тише, - прошептала она. - Лидочка спит, не нужно её будить, она капризной стала в последнее время.
- Хорошо, - кивнул я.- А ты завела кошку?
- Какую кошку?
- У тебя по-над дверью стоит блюдечко с молоком, - заметил я.
- Да нет, это сосед, переехал где-то с месяц назад, перед самым Новым годом. Ставит зачем-то блюдечко перед дверью. Хотела его спросить об этом, да побоялась.
- А что так?
- Да ты его не видел, бородатый, ростом под два метра, весь собой жуткий.
- Если хочешь, я у него могу спросить.
- Да зачем? Мешает это блюдце кому-то? Что из-за этого шум поднимать?
- А Лидочка как? - перевёл я тему, пока тётя Тамара набирала в чайник воды и доставала из холодильника салаты и холодец.
Година вздохнула. По лицу стало понятно, что я затронул больную тему.
- Совсем она непослушной стала. Ночью просыпается и на кухню идёт, знай себе пальцем в сторону печки тычет, будто указывает на кого. Однажды проснулась под утро, чувствую, газом в квартире воняет, я перепугалась, мигом на кухню, а Лидочка стоит рядом с конфоркой и глазами хлопает. Плачет постоянно, капризничает, ничего не ест. Соседи ругаются, особенно эта ведьма старая сверху. Говорит, вопрос о выселении буду поднимать. Так и хочется ей глаза выдрать, - тетя Тамара села, всхлипнула. - Порой лежишь ночью и думаешь, как бы хорошо было, если бы дочка ... пропала, - тетя Тамара прижала ладонь к губам, испуганно посмотрела на меня и зарыдала.
Никогда не забуду того выражения вины и страдания, которое застыло на её лице в тот момент. Насколько же несчастным нужно быть человеком, чтобы желать подобного родной дочери?!
Я не знал, как себя вести, сидел как истукан и стыдливо отводил глаза в сторону. Нужно было попытаться утешить, вселить надежду, оказать поддержку, но мой язык словно прирос к нёбу. В конце концов, Година успокоилась, промямлила невнятные изменения, проявила наигранно-оживлённый интерес ко мне, стала расспрашивать о делах, планах на будущее и здоровье матери, а после торопливо выпроводила, так и не угостив чаем. Впрочем, я не стал возмущаться, сам хотел поскорее покинуть это скорбное место.
- Чуть не забыл, уже в дверях я достал из кармана куртки конверт.- Протянул его тёте Тамаре,- мама передала тебе подарок.
Она сердечно поблагодарила, извинилась за то, что ничего не приготовила для нас, я уверил её, что это необязательно и, распрощавшись, ушёл. Уже на лестничной площадке, дожидаясь лифта, я увидел бородача, который поднимался по лестнице. Огромный, с черными, как смоль, волосами и такой же бородой, глаза скрывались в темных ложбинах черепа за густыми кущерями бровей, он прошествовал мимо, не удостоив меня даже взглядом, остановился у дверей, наклонился к блюдцу. Некоторое время бородач его рассматривал, затем удовлетворенно хмыкнул, открыл соседнюю с тётей Тамарой дверь и скрылся за ней. Его поведение меня насторожило, но я постарался выкинуть невнятные подозрения из головы. Двери лифта открылись, я спустился вниз, быстро добрался до остановки и поехал домой. Никак не мог забыть слов тёти Тамары о своей дочери.
"Несправедливо, - повторял я про себя. - Как же это несправедливо!"
Сам не понимал, какой смысл вкладывал в слово несправедливо.
Дома на вопросы матери я отвечал уклончиво, чем только разжёг её любопытство. В конечном итоге она выпытала у меня всё до последнего слова.
- Какой кошмар! Говорить так о родной дочери!- мать покачала головой и эта её реакция не на шутку разозлила меня. Я поторопился вернуться к себе в комнату, завалился на диван и постарался уснуть, стараясь избавиться от мучивших меня мыслей. Увы, укрыться в царстве грез не получилось - я ворочался с боку на бок, спать не хотелось. Нужно было как-то отвлечься, потому я и стал названивать всем подряд, напрашиваться в гости, но снова потерпел поражение: некоторые знакомые уехали из города, другие устали от гостей за период праздников, поэтому приглашения от них я не дождался. А потом вспомнились бородач и блюдце. Сам не знаю почему, я решил позвонить профессору Яковлеву и рассказать об этом. Трубку взяла Саша.
- Квартира Яковлевых, - приветливо произнесла она.
- Привет Саша, это Славик Щербаков.
- Привет.
- Я хотел поговорить с профессором.
- Сейчас позову, - раздался стук - она положила трубку на стол - звук шагов, донеслись голоса, стало тихо, а потом трубку подняли.
- Здравствуй, Славик, - радушно поприветствовал меня Яковлев. - Случилось что-нибудь интересное?
- Здравствуйте, Станислав Николаевич. Не то чтобы интересное, просто мне показалось, вам будет любопытно послушать об одном инциденте, - и я рассказал ему о блюдце и кругах, которые расходились по его поверхности без видимой причины.
- Так-так. А ты ходил к кому?
- К своей тётке.
- У неё есть маленький ребенок?
- Да, дочка Лида.