- Да, драчуном я был знатным.
- Неужели изменился?
- А куда деваться? Спесь с меня посбили. Никуда не поступил, работаю, где придётся, как жить дальше, не знаю. Если в этом году экзамены завалю, мать меня из дому точно погонит. Хотя в армию раньше заберут, - я сам не заметил того, как стал жаловаться на жизнь.
- У тебя хотя бы девушка есть, - как бы между прочим заметила Лена.
- Какая девушка? - удивился я.
- Ну как же, темненькая, симпатичная, на машине пару раз к твоему дому подъезжала.
Я понял, что речь идёт о Саше Яковлевой.
- Ты не правильно поняла, она не моя девушка.
- Так значит ты свободен?
Я посмотрел на Лену, хотел было ответить в шутку, но потом заметил, с какой серьёзностью она задала этот вопрос. Слова застряли в горле. Я не мог оторвать взгляд от её глаз, не знал, что сказать.
- Ты на меня никогда внимания не обращал, как я к тебе не тянулась, - выдавила Лена из себя дрогнувшим голосом.
Я шагнул к ней, подошёл вплотную, быстро поцеловав, а скорее клюнул губами её губы и отпрянул. Происходящее казалось каким-то нереальным, просто фантастическим. Сам не знаю почему, я оробел, ноги дрожали, кончики пальцев похолодели. Я не мог смотреть на Лену, вскинул голову, устремил взгляд на кроны тутовника, усеянные цветами.
А потом она подошла ко мне и нежно поцеловала в ответ.
Мы ещё долго стояли под тутовником, простояли бы и дольше, но мимо пробегал здоровенный кобель, весь белый, только под глазами желтые пятна. Заметив Лену, он стал заливаться лаем, но близко подходить боялся. Пришлось уходить. Прогнав пса, мы взялись за руки и так, и дошли до дома Лисницких. Всю дорогу мы молчали, поглядывали друг на друга и улыбались - впервые я испытал то удивительное чувство единения с другим человеком, когда всё понимаешь без слов, достаточно одного лишь движения ресниц, легкого прикосновения руки. Прощаясь, я пообещал утром навестить Лену, мы опять поцеловались, и она оставила меня одного. Взволнованный и возбуждённый, с горящими ушами и щеками, я возвращался домой. Хотелось улыбаться всем вокруг, так хорошо и тепло было на душе. Мама не могла не заметить моего приподнятого настроения, наверно обо всём догадалась, время от времени поглядывая на меня с хитрым прищуром и довольной улыбкой, расспрашивала о Лене, её здоровье, а я охотно отвечал на вопросы.
<p>
...</p>
Я уже собирался ложиться спать, когда раздался телефонный звонок. То оказался профессор Яковлев.
- Здравствуй, Слава, - поздоровался он.
- Добрый вечер, Станислав Николаевич. Чёстное слово, сейчас мне некогда разъезжать по деревням. Я на работу устроился, к экзаменам во всю готовлюсь.
- Да я и не прошу тебя об этом, - засмеялся Яковлев. - Просто поболтать с тобой хочу об одной женщине, которая жила у вас на улице - Толстая Мария Федоровна. Знаешь такую?
- Нет.
- Ты хорошо подумай. Она вчера умерла.
- Баба Маша? - только сейчас я понял, о ком идёт речь. - Её я, конечно, знаю. Я же был там, когда скорая приехала.
- А говоришь, времени у тебя нет, - снова хохотнул Яковлев. - Сам оказываешься там, где надо.
- Да нет, меня просто бывшая одноклассница попросила о помощи. Она же её обнаружила.
- Одноклассница, говоришь...- задумчиво протянул Яковлев.
- А почему вы вообще интересуетесь бабой Машей?
- Погоди, Славик. Твоя одноклассница к ней в дом заходила?
- Насколько я понял, да.
- А старуха уже умерла, или эта девочка застала её живой?
- Она говорила, что баба Маша умерла у неё на глазах.
- Твоя подружка что-нибудь брала из рук покойной?! - нетерпеливо спросила профессор.
- Я не знаю, а почему вы спрашиваете?
- Слушай внимательно - мне нужно встретиться с этой твоей подругой. Чем раньше, тем лучше. Она с кем живет?
- С отцом, но он сейчас в командировке.
- Будет лучше, если сегодня ты переночуешь у своей подружки, Слава. Слышишь меня?
- Да объясните мне толком, что случилось?
- Пока ничего, только догадки. Завтра обязательно приведёшь её ко мне, договорились?
- Простите, профессор, я должен ей позвонить.
- Вот это правильно, - донеслось из трубки за мгновение до того, как я нажал на рычаг телефона и набрал номер Лисницких. Долгие гудки, наконец, трубку подняли.
- Слава! - донёсся из трубки голос Лены ещё до того, как я успел вставить хоть слово. - Прости, Слава! Я тебя любила со школы. Прости и прощай!
- Что случилось? - попытался спросить я, но из трубки доносились лишь короткие гудки. Я снова набрал Лисницких, но никто не отвечал. Ничего не объясняя матери, я пулей выскочил из дому, понёсся к Лениному дому. Постучал, но дверь не открыли. Перелез через калитку, моим глазам открылась следующая картина: двери и окна открыты нараспашку, несмотря на то, что солнце давным-давно спряталось за горизонтом, вокруг крыши летали сороки. Без раздумий я ворвался внутрь, но там никого. У одного окна комком свалена женская одежда, трубка телефона свалилась со шкафчика, на котором стоял аппарат, и покачивалась на шнуре. Нужно было вызывать милицию, но первым делом я позвонил Яковлеву.
- Профессор, она пропала!
- Там много сорок, Слава? - вместо объяснений спросил профессор.
- Да причем здесь сороки?! Лена пропала!
- Я слышу, как они кричат. Уходи оттуда, скорее уходи оттуда, возвращайся домой, я подъеду так быстро, как только смогу!