– Возможно, они пытались, но сигнал слишком слаб для обнаружения на таком расстоянии, – предположила Амина. – Или… они намеренно скрывались.
– В любом случае, мы узнаем правду через восемь месяцев, – сказал Васкес. – Спасибо за откровенность, доктор Хан. Я ценю это.
Он повернулся, чтобы уйти, но Амина остановила его:
– Капитан, вы доверяете всем членам этой экспедиции?
Васкес помедлил, затем ответил:
– Я доверяю их профессионализму. Что касается личных или политических повесток… это мы ещё выясним. Будьте осторожны, доктор Хан. И помните: в космосе у нас есть только мы сами.
С этими словами он вышел, оставив Амину наедине с тревожными мыслями.
Отстыковка прошла идеально. «Персефона» медленно отдалилась от станции «Гагарин», её двигатели мягко светились в космической тьме. Амина наблюдала за этим из научной лаборатории, где она планировала провести большую часть путешествия.
– Доктор Хан, – голос «Афины» звучал почти по-человечески, – капитан приглашает всех ключевых членов экипажа на мостик для наблюдения за активацией основного двигателя.
– Спасибо, Афина. Передай, что я буду через минуту.
Когда Амина прибыла на мостик, остальные уже собрались. Корабль покинул орбиту Луны и направлялся к расчётной точке активации двигателя Алькубьерре-Сяо.
– Господа, – сказал Васкес, стоя в центре мостика, – через пять минут мы станем первыми людьми, покинувшими Солнечную систему на управляемом корабле. Точка невозврата – тот момент, когда обычные двигатели уже не смогут вернуть нас на Землю без активации двигателя искривления.
Кай Левин нервно проверял данные на своём терминале.
– Двигатель стабилен, – сообщил он. – Все параметры в норме. Искривление пространства-времени начнётся через четыре минуты тридцать секунд.
Амина смотрела на экраны, где Солнце уже казалось просто яркой звездой. Ощущение было сюрреалистическим – они действительно покидали единственный дом, который когда-либо знало человечество, направляясь к другой звезде.
– Три минуты до активации, – объявила «Афина». – Всем членам экипажа занять безопасные позиции и активировать фиксаторы.
Амина села в одно из кресел, активируя магнитные замки, удерживающие её на месте. Хотя теоретически двигатель Алькубьерре-Сяо создавал локальный пузырь искривлённого пространства, защищающий корабль от релятивистских эффектов, никто не знал наверняка, как это будет ощущаться.
– Две минуты до активации.
Васкес обратился к экипажу:
– Когда двигатель активируется, мы будем изолированы от остальной Вселенной. Никакой связи с Землёй до выхода из режима искривления через восемь месяцев. Мы будем полагаться только на себя и друг на друга.
– Одна минута до активации.
Амина закрыла глаза, вспоминая долгий путь, который привёл её сюда. От девочки, выросшей в тесной колонии у Юпитера, до ведущего астробиолога первой межзвёздной экспедиции человечества. Она представила Авалон – планету с красным солнцем и загадочной колонией на линии терминатора. Что они найдут там? Потомков земных колонистов? Развитую цивилизацию? Или что-то, чего они даже не могли представить?
– Тридцать секунд до активации.
Сердце Амины колотилось. Этот момент изменит всё.
– Пятнадцать секунд.
Она открыла глаза и увидела напряжённые лица товарищей. Все они, независимо от своих скрытых мотивов, сейчас объединились в этом историческом моменте.
– Десять… девять… восемь…
Васкес смотрел прямо перед собой, его лицо было непроницаемым.
– Семь… шесть… пять…
Кай нервно постукивал пальцами по подлокотнику.
– Четыре… три… два…
Амина сделала глубокий вдох.
– Один. Активация.
На мгновение ничего не произошло. Затем реальность словно изогнулась. Амина не могла описать это ощущение – не физическое движение, а скорее искажение самого восприятия. Звёзды на экранах размылись, затем исчезли, сменившись странным серебристым туманом.
– Двигатель Алькубьерре-Сяо активирован, – объявила «Афина». – Пузырь искривления стабилен. Расчётное время прибытия к Проксиме Центавра – двести сорок два дня.
– Статус экипажа? – спросил Васкес.
– Все жизненные показатели в норме, – ответил бортовой врач. – Никаких отрицательных эффектов от перехода не зафиксировано.
Васкес кивнул.
– Господа, – сказал он, отстёгивая фиксаторы и поднимаясь, – мы официально в пути к звёздам. Добро пожаловать в межзвёздную эру человечества.
Амина смотрела на серебристый туман за пределами корабля – визуальное представление искривлённого пространства-времени. Они сделали это. Человечество преодолело ещё один рубеж.