Разорвет, от того и не противлюсь. Хочу чтоб разорвало. Меня! Его! Обоих!
И даже в те моменты просветления, что приходят, я кайфую, ведь слышу его наслаждение. Рычит, хрипит, прикусывает губы, они белеют. Не чувствует боли видимо, как и я.
— Я снова, — шепчу, в надежде, что он услышит.
Горячая, вязкая жидкость наполняет меня, уходит так глубоко в попытке отыскать выход. Только Миша не торопить освободить путь, остается внутри, и все еще вздрагивает с небольшими интервалами.
— Оживай, — нарушая тишину, ворвался в мое сознание Миша.
— Угу, — тяну я, не способная на более сложные фразы.
— Я не шучу, у нас сегодня слишком много дел, к тому же, вечером предпочту повторить.
На эту фразу подрываюсь, смотрю на него бешенным взглядом.
— Повторить? Сегодня?
— Как оживилась, — приподнимает брови и растягивает уголки губ, весело блин ему.
— Не угрожай.
— Чем я угрожаю?
— Своим сексом, — со всей серьезность отвечаю, натягивая майку.
— Нашим сексом, крошечка, нашим, — вновь оказывается так близко, что я сдаюсь.
Разливаю кипяток по кружкам и стараюсь не смотреть за ловкими движениями Миши, что раскидывает по тарелкам еду. Помидорки разрезает на половинки, лосось на тонкие полосочки и золотистый хлебушек прячет под творожное одеяльце.
— Я столько не съем, — бормочу только усевшись за стол.
— Придется, тебе за двоих надо, — цедит сквозь зубы, истинный дьявол.
— Вот именно, за двоих, а не за семерых, — не ведусь на его зловещий тон, сама умею, знает же.
— Хорошо, пока все это не съешь, мы никуда не поедем, — сменил гнев на милость. А это уже против правил.
— Пфф, напугал. Переживу, — насаживая помидор на вилку, показывала свое безразличие.
— Жаль, а я попросил отложить елку до пяти. Не стал покупать, подумал ты захочешь посмотреть, вдруг не понравится, решишь выбрать что-то другое. Ладно, позвоню ему и скажу, что не приедем, — рука потянулась в карман брюк, за телефоном.
— Миша, так не честно, — запищала я.
— Ты связалась с демоном, дорогушечка, не взывай к совести, не прокатит, — приложил ухо к телефону, смотрел прямо в глаза, не реагируя на голос, что любезничал по ту сторону.
— Ладно, ладно. Съем! — Возмущенно выдыхаю, и притягиваю тарелку.
— Семен Валерич, дорогой, звоню просто подтвердить, что к пяти будем, не отдавай красавицу никому, иначе жена огорчится.
На этой фразе, помидор выпал из моего рта, и плюхнулся на пол. Я забыла как дышать, придавило, спазм. Жена? У него есть жена? Или погодите, это он про меня? Я вообще не думала о нашем статусе. Соседи, парень с девушкой, родители поневоле? Мы не обсуждали этого. А стоит вообще? Или его губы между моих ног это вместо разговора?
— А говорила не влезет, — кидая пустую тарелку в посудомойку, как-то осуждающе смотрит.
— Чего не сделаешь ради елочки, — скатывалась с барного стула, словно снежный шар.
— Иди одевайся, поедем на машине.
— А почему не воспользоваться более быстрым вариантом перемещения?
— Хватит с нас магии, ее итак слишком много в нашей жизни. Хочу побыть просто нами, простоять в пробке если надо, наворачивать круги в поисках парковочного места и прочая мишура.
Все как он и планировал, и пробки и отсутствие парковочных мест и заваленные снегом дороги. Но это не раздражало, даже наоборот. Я жужжала без остановки, предвкушая предстоящий шопинг. Но тут меня осенило, замолчала, как-то слишком резко, привлекая внимание Миши.
— Что такое? Тебе плохо? — Ударил по тормозам неожиданно, чем запустил волну возмущенных пипиканий, следующих за нами машин.
— Нет, все хорошо, просто…
— Просто, что, — пытаясь поймать мой взгляд он давил своим напором.
— У меня ведь нет денег, какой шопинг…
— Господи, ты реально мое личное наказание, — откидываясь на спинку он прикрыл глаза руками. Сделал пару выдохов, провернул ключ и мы снова поехали.
— Но это важно.
— Для кого? — Шипел он, не отрываясь от дороги.
— Для меня, — едва слышно ответила на вопрос.
— Тебя больше нет, есть мы! У тебя есть ровно 7 минут, чтобы это понять.
— Почему семь? — Удивленно уточнила я.
— Через 7 минут мы остановимся, и если ты радостно не побежишь скупать все что только видишь, то я буду вынужден наказать тебя.