– Поверьте, иногда это лучше, чем кровь, – доверительно прошептал он и отпил, показывая, что это безопасно. Женщина явно привыкла к осторожности и сделала совсем маленький глоток, едва пригубив пахнущий травами напиток. Её глаза расширились в удивлении. В отличие от некоторых, она не обожгла горло большой порцией, а распробовала вкус, смакуя. И улыбнулась.
– Вы правы, иногда это помогает. Кстати, о войне… – теперь её внимание принадлежало эльфу, и Рован мог воспользоваться моментом, разбираясь с прислугой и вставляя свое веское слово в защиту мальчика, пока друид успешно отвлекал вампиршу, а Ранко предпочитала делать вид, что ее здесь и вовсе нет.
Элика подтвердила то, что Аш уже слышал раньше: войну объявили светлые. Как и рассказала ученица, поводом послужил отказ главы вампиров выдать преступников, убивших у светлоухих какую-то большую шишку. Причина сама по себе ничтожная и смахивала на притянутую за уши, но очень удобную для тех, кто давно лелеял мысли о войне. Похоже на светлых – найти малейшую зацепку для нападения. Месть за убийство важной персоны вполне подходила.
Вампиров ждали нелегкие времена: светлые – на то и светлые, что сражаться будут днем, когда кровососы не могут выступить в открытой схватке; им останется полагаться лишь на людей, заключивших контракт, и наемников. И мстить светлоухим по ночам, уничтожая лагерь на привале. Однако было очевидно: без союзников вампирам не обойтись. Нужен «дневной» заслон, иначе совсем туго. И неожиданно таким заслоном стали оборотни, заключив союз с извечными врагами.
А со светлыми судьба сыграла злую шутку: между их землями и землями вампиров пролегала обширная территория сумеречников, а те не пропустили бы чужую армию. Тем более, что сами были не прочь развязать войну, вот только не решили, с кем, – но зуб точили и на кровососов, и на светлых. И причина была намного серьезней – похищение посоха Верховного, что означало покушение на основы власти клана сумеречных, попытку пошатнуть их боевую мощь. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять: так просто посоха сумеречники не простят.
Этими размышлениями и поделился Аш с госпожой Эликой, обнадежив, что пока сумеречники не уладят своих проблем, армия светлых вряд ли сюда доберется. Как минимум, увязнет в войне с сумеречными, если рискнет прорваться силой. Вот только интересно, на кого падет гнев сумеречников, когда они узнают, кто покусился на посох. Хотя их клан был самым малочисленным, сумеречные являлись, наверное, сильнейшей боевой мощью на Перекрестке, если не считать Нейтральную. Наиболее воинственная ветвь эльфийской расы не была связана временем суток, как дроу, и не страдала излишками морали, как светлоухие собратья. К тому же, сумеречники ненавидели всех (опять-таки в отличие от светлых, иногда миролюбиво относившихся к людям). Нехватку воинов они с лихвой компенсировали, посылая в бой зверей, крупных лесных хищников – волков, медведей, рысей; а иногда и сам лес двинуть не гнушались, хотя это и была крайняя мера. Картина грядущей войны выглядела безрадостно: едва сумеречные вступят в сражение, начнется бойня. И не похоже, что остальным кланам удастся остаться в стороне.
Страсти с разбитым окном улеглись, и всех распихали по гостевым комнатам – отдыхать с дороги. Рован задержался поговорить с хозяйкой, и Аш остался наедине со своими мыслями. Он понятия не имел, что движет вампиром в этой войне, слова ифирина или нечто иное, – тот не торопился пускаться в откровенность, а друид не спрашивал, предпочитая просто быть рядом. Но сейчас, в одиночестве ожидая его возвращения, он не знал, чем себя занять, поневоле уходя в уже привычные нерадостные раздумья.
Случившееся с ним не поддавалось никакому осмыслению. Не любовь, нет, точно не она. Безумие какое-то, помешательство. Одно лишь ясно: его сердце, столько лет молчавшее, ноющее пустотой, – билось в груди вампира. Этому не было никаких объяснений, как и тому, что кровь Рована пробуждала осколки воспоминаний, но так и не давала полной картины.
– Ты стал высшим? – с ходу спросила Элика, едва осталась наедине с Рованом.
– С чего такие мысли?
– Тебя не обжигает солнце. Не могла же я не заметить. Только высших не испепеляют солнечные лучи. Хотя ощущения все-таки не из приятных.
– Нет, высшим я точно не стал. Хотя определенно стал другим.
– Что ты этим хочешь сказать?
– Примерно это, – Рован взял руку вампирши и приложил ладонью к своей груди. Глаза Элики широко распахнулись в удивлении: она услышала стук сердца. Это было недостижимо даже для высших.
– Ты… ты снова стал человеком?!
– Нет. Я всё еще вампир. У меня еще есть неутолимая жажда крови, как видишь, – ухмыльнулся Рован, отпивая из бокала рубиновую жидкость.
– Это то, что связывает тебя с этим друидом? – спросила хозяйка, усаживаясь в кресло и пристально разглядывая вампира.
– Возможно. Я не знаю. Почему ты спрашиваешь?
– Есть интерес к твоему спутнику. Ты знаешь, кто он такой?
– Угу, конечно. Сумеречный эльф, друид, прожил полторы тысячи лет, что редкость даже среди эльфов, зовут Аш. Видишь, как много я о нем знаю, – с ироничной усмешкой отозвался Рован.
– Вижу, что не знаешь ничего. Ты совсем недавно появился здесь и не можешь помнить войну. Нас тогда было много. Очень много. И мы набирали мощь. И вполне могли захватить полную власть над Перекрестком – если бы этот твой хваленый друид не объединил армии сумеречников и светлых. И не послал на нас всех волков, какие только водятся в эльфийских лесах. Ты вообще понимаешь, кто он? Для нас, вампиров?
– Элика, мне по большому счету нет до этого никакого дела. Я сам по себе. И мне он точно не враг.
– Тогда я расскажу тебе, как этот «не враг» уничтожал нас. Похоже, ты не представляешь, насколько он силен. Война… ха, войной ее можно было считать, пока он не вышел на поле боя, а тогда это превратилось в бойню. Жутко было смотреть, как силы вампиров, вначале превосходящие противника, буквально тают под мечами этого монстра. Ты знал, что они у него заточены и закляты специально на нас?
– Не знал, но подозревал. Он говорил, что является охотником на вампиров.
– Я слышала, что именно его наняли люди для охоты на некоего вампира, который свил себе гнездышко прямо в покоях князя. Каков наглец, не находишь?
– Да что ты, Элика, я сама невинность. Князек вовсе не внакладе был, – расплылся в улыбке Рован, понимая, что у клана кровопийц везде есть глаза и уши, и его похождения точно не укрылись от их внимания.
– Глупец. Совсем не представляешь, во что ввязался. За ним охотится весь клан вот уже не одну сотню лет. А он уходит постоянно, утекает как вода сквозь пальцы, – она вздохнула. – Почему ты не остался в клане? Я ведь предлагала. Здесь спокойно.
– Элика, к чему ты ведешь? Почему столько разговоров о друиде? Мне кажется, это мое личное дело, где быть и с кем. Я не присягал на верность повелителю. И я ведь не один такой, вольный. Что за повышенный интерес ко мне, и это твое приглашение? – вампир недоумевал.
– Да ты действительно размяк и очеловечился, как я погляжу, – неожиданно прозвучал новый голос. Рован дернулся, но не успел ничего сделать, как к его горлу приставили кинжал, а руки выкрутили за спину и связали. Выскользнувшие из тени были Гончими. Самыми свирепыми и сильными стражами из тайной гвардии повелителя.
– Что это значит, Элика?! – он попытался вырваться, опрокинул ногой кресло на одного из Гончих, но все усилия оказались бесполезны. Скрутили его всерьез.