– Прости. Мне приказали. Я не могла иначе. Тебе не причинят вреда, иначе я бы не стала… – залепетала вампирша, отводя взгляд в сторону.
– Тише-тише, ты просто приманка. Просто невероятная удача, что ты связался с этим эльфом. Проклятье, как же долго я охотился на эту звероглазую бестию! – начальник Гончих явно был доволен.
– Приманка? Элика, ты меня… из-за него? – Рован отказывался верить в происходящее. В предательство.
– Успокойся и не дергайся. Тебе не причинят вреда. И твоему друиду – тоже. Нам он нужен живым. Скажи, вправду ли он столь силен, что держит в подчинении весь Темный лес? Это ведь его люди прозвали лесным царем? Рован промолчал, смерив старшего Гончего презрительным взглядом.
– Значит, правда. Понятно, от чьих рук пал разведывательный отряд, так и не вернувшийся из этого леса.
Из отстраненных размышлений эльфа выдернул шум борьбы, доносящийся из гостиной. Не раздумывая, Аш кинулся туда… и зарычал в ярости. Несколько вампиров, явно не из простых, держали Рована связанным, приставив к его горлу кинжал. От оружия так пахло магией, что друид едва не задохнулся, понимая: такое способно убить вампира. Хозяйка бормотала, что ей очень жаль, но предательство было слишком очевидным, чтобы его можно было загладить извинениями.
– А вот и наш гость. Не изменился даже за все эти годы, – заметил один из кровопийц – по-видимому, главный. Где-то Аш уже его видел… и, всмотревшись пристальнее, стиснул кулаки в бессилии.
– Вижу, узнал меня. И я тебя помню. Забыть того, кто косил наши ряды в прошлой войне столь неистово, – невозможно. И снова война свела нас вместе. Только теперь придется принять нашу сторону.
– В своем ли ты уме, кровосос? – эльф пытался сдерживаться и говорить ровно, но слова звучали озлобленным рыком.
– Тебе ведь нужен Рован? И полагаю, нужен не в виде пепла, – вампир ощерился в победной ухмылке.
– Ублюдки! – прошипел Аш. Удар пришелся в цель. Друид попал в ловушку.
Глава третья.
Они напали первыми. Разделившись на два фронта, сумеречники одновременно нанесли удар и светлым, и вампирам, не разбираясь, кто был виновен в похищении посоха, стремясь наказать всех, кого сочли причастными к этому кощунству. Не дожидаясь, пока подтянутся союзники противников, лесные эльфы, подлунные, сделали первый шаг, как и полагалось их клану, яростно вгрызаясь во вражеские земли.
Весть о вторжении облетела клан за считанные часы: возможность общаться мыслями сыграла на руку вампирам. В вечерних сумерках выстраивались ряды кровососов, заполняя собой край равнины, противоположный тому, где разбили лагерь эльфы. Не те армии собрались здесь, что станут ждать рассвета. Заходящее солнце, тонущее лучами в облаках горизонта, послужило сигналом к началу атаки. Оба войска двинулись одновременно, боевыми кличами разрывая воздух в клочья.
Под прикрытием града эльфийских стрел в бой ринулись волки, ведомые призывом сумеречных друидов. Извечные враги вампиров впивались в горло ненавистным кровососам. Армии сблизились, и равнина утонула в хаосе сражения, наполнившись запахом крови и стали, пронзающей тела.
И произошло невозможное – успешная атака сумеречных захлебнулась. Проверенная столетиями тактика не сработала. Вампиры, которые должны были увязнуть в стычке с волками, как ни в чем не бывало неслись на эльфийских мечников, сминая их ряды, беспощадно круша и ломая строй. Впереди всех смертоносной черной молнией летел сумеречный друид, на ходу обнажая два клинка, обагряя их кровью первых жертв, которые попались на его пути. И за ним, послушно прижав уши, следовали волки.
Нужно быть сумеречником, чтобы с одного взгляда понять, насколько сильный противник возглавлял воинство кровососов. Эльфы шарахались, не веря своим глазам. Не понимая, как друид такого высокого уровня мог принять сторону вампиров, отринув многовековую ненависть. Одного взгляда в волчьи глаза предателя хватало, чтобы понять: перехватить у него власть над волками не удастся. Метаморф, в котором слишком очевиден волчий тотем, – вожак любой стаи. Серые братья всегда подчинятся ему, и выдернуть их из-под его начала сможет лишь более сильный друид-волк. Но такого мага у сумеречников не было. Неожиданно потеряв преимущество, эльфы принялись отчаянно защищаться, понимая, что при таком раскладе обречены на поражение.
– Мы не причиним ему вреда. И не собираемся тебя казнить за прошлые убийства, – старший Гончий неприязненно смотрел на Аша. – Мне тоже мало радости от того, что придется сражаться вместе с тобой. Моя память не испарилась. Но выбора нет. В грядущей войне нам не выстоять, если не найдем, что противопоставить эльфам. Так сложилось, что ты можешь стать нашим оружием.
– Мне нет дела до войны. Я в ней участия не принимаю, – стараясь быть спокойным, ответил друид, не сводя глаз с Рована.
– Зато нам до войны есть дело. Не мы ее начали, и не мы собираемся нападать. Но представь себе, нам не особенно хочется быть уничтоженными. Приходится прибегать к таким вот некрасивым мерам.
– Если я дам согласие, вы отпустите его?
– Нет. Я знаю, чего стоит слово эльфа. Это относится не лично к тебе, а вообще ко всей вашей расе. Не раз сталкивался с вероломством.
– Как же тогда я могу вам верить?
– А никак. Ты будешь его видеть постоянно. Это единственное, что я могу гарантировать. Такие полномочия мне даны повелителем.
– И что будет потом, когда я выполню ваши требования? Неужели просто отпустите?
– А что нам остается? Война пройдет, а нам предстоит как-то уживаться с остальными кланами. Если ты не заметил, то мы стремимся жить со всеми в мире. Если кто и нападает на смертных, то уж точно не за пределами клана. Или же это не наши. И за них мы не несем ответственности. Хоть всех перебейте.
– Какие вы стали покладистые, – саркастично проронил друид.
– Предпочитаем быть разумными и не провоцировать остальные расы на еще одну бойню. У нас хорошая память, и многие до сих пор не забыли, что произошло тогда.
– Раз вы такие замечательные, то почему на вас светлоухие войной пойти решили?
– Не по нашей вине. Им нужен был повод.
– И вы им его охотно предоставили, укрыв у себя убийц, лишивших жизни кого-то там важного.
– Повелитель не нарушает своего слова. Даже если это грозит войной. Я не знаю, чем именно он обязан тому вампиру, что стал убийцей, и не стану спрашивать. У меня нет желания становиться пеплом.
– Значит, убил все-таки ваш?
– Нет, не клановый. Он из вольных. Вот как твой. Сплошные неприятности от этих вольных, да, друид?
– Как думаешь, что я с тобой сделаю, когда всё это закончится?
– Закончится – тогда и поглядим.
Воздух над равниной взорвался воем, предсмертными воплями и лязгом оружия. В бессильной ярости прокусив губы до крови, Аш беспощадно крушил своих соплеменников, зная, что иначе потеряет того единственного, кто бесконечно дорог. Рована всё время держали поблизости, чтобы друид мог его видеть. Не запирали в темницу, опасаясь, что слишком горячий эльф разнесет стены; поэтому неусыпно стерегли, а напасть на охрану значило лишить жизни Рована, к чьему горлу постоянно приставлен был заколдованный кинжал. Запредельная ненависть плескалась в глазах онемевшего от безысходности друида, которому пришлось поднять оружие на таких же, как он, – сумеречных эльфов, подлунных детей леса.
Яркой вспышкой возле Аша полыхали алые волосы Ранко. Девушка без лишних вопросов ринулась за учителем, пообещав уничтожить всех кровопийц, когда это закончится. Не сдерживаемая родством расы, распахнув за спиной призрачные крылья, неистовая воительница рассекала врагов мечом, и если не везде успевал клинок, то воздух взрывался воем пламени, которым она щедро награждала противников. Пытаясь заполучить в союзники друида, вампиры и не предполагали, что вместе с ним получат еще и такую боевую мощь, которую представляла собой странная девушка, именовавшая свою расу – Твари. И, видимо, Твари эти были не такой простой расой, раз хрупкая с виду Ранко могла сражаться наравне с тем, кого считали едва ли не самой смертью в обличье эльфа.