— Непременно, мой повелитель, — Мукеш вдохнул через другую трубочку и вопросительно посмотрел на Притхвираджу. Через пару минут тот снова заговорил:
— Я решился. Отправь гонцов в соседние княжества — пригласи на переговоры. Другого выхода, действительно, нет. Придется объединить наши войска.
«Ты „вовремя“ прозрел!» — хмыкнул Мукеш, а вслух сказал:
— Слишком поздно, мой повелитель. На нашей стороне выступят только ваш родственник — раджа Паджван, да сосед — раджа Тараина. Последнему деваться некуда. Все сражения происходят на его территории. Княжество находится в непосредственной близости от Пенджаба. Именно оттуда Гури и совершает вылазки. Не забывай, что султан уже успел подчинить себе княжества Лахор и Пешевар. Раджа Чанделла сразу не согласится воевать на нашей стороне. Его, также как и вас, нужно было начинать уговаривать гораздо раньше. Раджу интересуют только личные владения.
Повелитель сделал вид, что последнюю фразу не расслышал и спросил:
— Что говорят пленные? Сколько людей удалось собрать султану?
— Чаухан, его армия разрослась. Он набирает воинов из любых кочевых племен. Не отказывает никому. Единственное условие, которое выставляется им — полное повиновение командирам. Сейчас в распоряжении Муххамеда уже сто пятьдесят тысяч мамлюков и наемников, столько же лошадей и двести боевых слонов[18].
— Откуда слоны у султана? — удивился раджа.
— Набрал из покоренных им княжеств.
Притхвираджа снова вдохнул в себя смесь и замолчал… На террасе показался доверенный шудра и прервал его размышления:
— Всемогущий, во дворец прибыл гонец с личным посланием для вас, — он с поклоном поднес свиток радже. Тот нехотя развернул его. Через секунды лицо Чаухана стало чернее тучи.
— Прочти, — он нервно кинул свиток на колени Мукешу.
Тот прочитал вслух:
— Неверный пес, через два восхода солнца я обезглавлю тебя. Готовься к поражению.
Чаухан вскочил с места и неистово закричал:
— Убить гонца, немедленно!
Мукеш вскочил следом.
— Я хочу видеть его мучения! Прикажи привести слона! — отдал он распоряжение шудре.
— Куда, к фонтану, мой господин? — слуга замешкался от удивления.
— Нет. Мы выйдем во внутренний двор. Поторопи людей. Пусть вынесут кресла для нас и подготовятся к казни.
Чаухан, как маятник, заходил взад — вперед по террасе, затем бросил военачальнику:
— Спускаемся, — перепрыгивая сразу через три ступени лестницы, он выбежал во двор, где уже суетились шудры. Зная норов своего господина, они вовремя успели вынести кресла. Чаухан, запыхавшись, плюхнулся на мягкое сиденье и наблюдал как через арку, служащую проходом во двор, неспешно шел старый слон. Следом рабы несли помост. Мукеш сел по правую руку от раджи и помалкивал, погрузившись в размышления о будущей войне, но быстро очнулся от жуткого крика гонца. Слон, по команде погонщика, немедленно расправился с заранее обреченным на смерть мамлюком. Раджа встал и направился в свои покои. Казнь не принесла ему удовлетворения. Задетое самолюбие кипело еще сильнее.
— Готовься к сражению, — кинул он военачальнику на ходу.
По дороге в гарнизон тот успел заскочить домой и сообщить Алине, что главная война, к которой он так тщательно готовился, началась. Она спокойно выслушала его, закрыла глаза, помолчала с минуту, затем прошептала информацию, которая предназначалась только для его ушей. Теперь он знал, как действовать, и что произойдет дальше…
В небе над Тханисаром — столицей маленького соседнего княжества Харши, расположенного неподалеку от земель Притхвираджи, всходило солнце. Несколько тысяч пехотинцев из трех объединенных армий, равномерно распределенных между «ходячими танками» — один полностью экипированный слон на пятьдесят человек, и сто тысяч конных лучников построились в линию в долине на подступах к городу.
Притхвираджа расположил армию по собственному усмотрению, и Мукеш не стал делать ему никаких замечаний. Во всеобщей суматохе подготовки к бою ему удалось сделать главное, незаметно доставить к месту сражения артиллерию и спрятать её от чужих глаз.
Чаухан, к удивлению раджпутов, облачился в новый халат шафранового цвета, надел мор — тюрбан, украшенный рубинами, и наручи. Внешний вид повелителя показывал, что он приготовился к последней в своей жизни схватке с врагом. К тому же, он заметно нервничал. Утреннее омовение и медитация не помогли. Ему никак не удавалось сосредоточиться и забыть кошмар сегодняшней ночи: царица нагов — Манаса крепко обвила его холодным телом, головой прижалась к левой стороне груди, выпустила из пасти черный раздвоенный язык и прошипела:
18
Сколько людей, всадников и боевых слонов было у султана, доподлинно неизвестно. В исторических документах не сохранилось численности армий Муххамеда Гури и Притхвираджи.