Как подтверждение своим мыслям, он будто услышал тихий голосок Алины: «сейчас самое время, действуй! Я помогу тебе. Объяви, что теперь ты раджа. Кшатрии поддержат тебя… Ибо нет большей мудрости, чем своевременность».
Мукеш не колебался ни секунды по поводу правильности её мыслей.
— Тохар Гати, — позвал он верного помощника, — объяви остальным командирам гульм приказ о всеобщем построении. На правах родственника, я оставляю право управления землями, входящими в кулу Чахаманов за собой и объявлю об этом в гарнизоне. Если кто-нибудь воспротивится моему решению — устранить немедленно. Я дождусь построения здесь.
— А как же брахманы?! — осторожно спросил кшатрий.
— Сначала настроим воинов, потом брахманов… Преподнесу им ларец с золотом, и они никуда не денутся.
— Слушаюсь, повелитель, — моментально сообразил преданный кшатрий. — Сейчас же исполню твой приказ.
Мукеш не торопясь объехал площадь по кругу, постоял еще немного у кучи пепла и двинулся в сторону гарнизона. Кшатрии ждали его на земляном плацу. Он медленно проехал вдоль строя, вглядываясь в лица подчиненных, затем вернулся на центральное место, остановился и выкрикнул:
— Раджпут умрет, но имени своего не опозорит!
— Не опозорит! — вторили ряды…
Тогда он произнес основную речь, начавшуюся словами из Махабхараты:
— Мои храбрые воины! Вспомните, что говорили нам брахманы: «Те, кто с радостью принесли тела свои в жертву на огне величайшей из битв — ушли, истиннодоблестные, в миры, подобные миру Царя богов. Те, кто пали в бою, сражаясь, но без упоения боем, лишь повинуясь мысли „Надо умереть!“ — те пошли к гандхарвам. Те, кто на поле брани обратились в бегство, просили о пощаде в момент принятия смерти от меча, пошли к гухьякам. Те великие духом, кто, оставшись без оружия, вынесли от врагов жестокие мучения, кто, запретив себе стыд бегства, шли в битве прямо на врага, кто, всецело преданные дхарме кшатриев, пали, изрубленные острыми мечами, — те герои, осиянные славой, направились в обитель Брахмы…»[20]. Нет с нами больше повелителя, моего родственника и товарища! Надеюсь, что он уже пребывает на небесах у Индры, откуда ему беспрепятственно откроют дорогу в Брахму. Ибо геройски погибшему на поле боя не требуется дополнительное очищение.
— Слава Притхвирадже! — трижды крикнули воины.
Мукеш сделал небольшую паузу, и вместе со всеми сложил ладони вместе и трижды вознес их к небу, выражая преданность покойному, затем продолжил речь:
— Все вы знаете, что наша обязанность — защитить княжество от захватчиков. Посему, на правах старшего родственника по мужской линии, провозглашаю себя махараджей и беру управление войском и землями на себя.
— Хвала Чахаманам! — трижды крикнули воины, — смерть Гури! Мар! Мар!
— Благодарю за доверие, храбрые воины, — ответил задетый за живое единодушием Мукеш. — Назначаю своим первым помощником и советником Тохара Гати.
Тохар Гати выпятил грудь вперед и гордо ответил:
— Клянусь, что я никогда не посрамлю столь высокое звание!
— Кшатрии, проводите меня во дворец со всеми почестями! — вновь обратился к воинам Мукеш.
Командиры гульм построили пехотинцев, и ганы в полном составе двинулись в сторону дворца. Вскоре кшатрии запрудили всю дворцовую площадь. Мукеш смело направил коня через ворота к главному входу. Тохар Гати распорядился, чтобы пехотинцы двух гульм последовали за ним. Военачальник прошел в главный зал, где родственники ушедших в мир иной читали священное писание, и попросил разрешения сказать речь.
— Слушаем тебя, военачальник.
Тогда Мукеш еще раз повторил ту же когда-то хорошо заученную наизусть фразу, что произнес пред войском, и добавил:
— Но сейчас не время для воспоминаний. Раджпутские княжества в опасности. Султан Гури готовится к новому наступлению. Посему, на правах старшего мужчины рода, объявляю себя махараджей.
Родственники оглядели зал, заполненный кшатриями, и поняли, что претендовать на место Чаухана кому-то из них сейчас бесполезно. Слишком мощная поддержка оказалась у военачальника.