Распугав стадо носорогов, прячущихся от жары в реке, армия без особых проблем переправилась через Инд на плотах, оставленных Айбаком на берегу, и так же, на более мощных плотах переправила пушки и арбалеты. Далее путь в Газни оказался не таким простым, как представлял себе Мукеш. Местные жители привели к нему нескольких опытных проводников, которые сообщили, что в горах огромное количество больших и малых перевалов и козьих троп, которыми пользуются местные скотоводы. На этих перевалах и некоторых тропах иногда появляются горстки оставшихся в живых мамлюков Муххамеда. Посему проводники предложили Мукешу несколько других, не менее доступных вариантов маршрута. Они пройдут так, что мамлюки не смогут их заметить и препятствовать передвижению. А вот они их увидят сразу… Мукеш согласился с их доводами, так как отлично понимал: успешное завершение операции зависит от неожиданного перехода гор в местности, считавшейся непроходимой…
…Он продвигался в сторону Эстра-Ароса[22] через более-менее широкий проход в хребте Спингар. Местность там казалась однотипной — сплошные горы. Но, к его удивлению, один из проводников предложил остановиться и показал на еле заметное зеленоватое пятно между гор.
— Что там? — спросил Мукеш, — я ничего не вижу.
— Пастбище в ущелье. Там можно покормить лошадей.
— На этом маленьком кусочке?!
— Повелитель, когда вы приблизитесь, то увидите, что корма хватит для тысячи баранов.
— Тогда устроимся там лагерем на ночь…
… Солнце стояло в зените. Слава богам, вдоль горной дороги то и дело попадались колодцы, наполненные водой, оставшейся после таяния ледников.
Растительности по пути было совсем мало. Зато любопытные горные козлы попадались на пути в огромном количестве и наблюдали за армией с отвесных, на вид, скал, спускаясь совсем близко — на расстояние полета стрелы. Меткие воины развлекались — стреляли в них и подбирали, когда те, сраженные наповал, скатывались вниз.
Для костров наёмники попутно собрали колючий кустарник. Мукеш же рассматривал местность и представлял, как русских ребят, во время десятилетней войны, что началась в семьдесят девятом году, талибы обстреливали со скал во время передвижения через перевалы, подрывали на минах бронетехнику, и переживал, что не смог им ничем помочь. Измени он мир чуть раньше, возможно, Афганистан, да следом и Иран исповедовали бы иную, более мирную религию, а кочевые племена осели бы на постоянных местах жительства и не воевали друг с другом. Хотя… пастухи во всем мире одинаковы — не могут долго оставаться на одном и том же месте, да государство никогда не бывает лояльным по отношению к простым гражданам, а граждане — по отношению к нему. В реальности такой подход невозможен, ибо недовольные и обделенные найдутся всегда. Да и соседние государства далеко не всегда бывают дружественными…
Сосредоточенный на собственных мыслях, Мукеш не заметил, как к вечеру он и его армия действительно оказалась в небольшой зеленой долине. На её окраине спешно разбили круговой лагерь — возвели шатры, а лошадей отправили в его центр пастись.
Надвигались сумерки. Только воины принялись разводить костры и разделывать свежие туши горных баранов, как один из проводников внезапно заволновался, показывая остальным товарищам на неровный, словно расколотый на рваные части, выступ скалы. Самый младший из проводников — мальчик лет двенадцати, ловко поднялся по вертикальной, на вид, скале, нырнул за неё и через некоторое время спустился обратно другим путем, после чего подошел к махарадже с докладом:
— Повелитель, большой отряд мамлюков засел в ложбине и наблюдает за нами. Я нашел окружной путь, по которому их можно обойти.
— Что будем делать, Багриз? — спросил Мукеш одного из своих командиров.
— Я бы выбил мамлюков оттуда. Только как поднять орудия на скалу?
— Я покажу вам путь, по которому можно перетащить несколько пушек между скал. Ширины тропы хватит, — вызвался помочь мальчик.
— Вы забыли о горных лавинах, — усмехнулся махараджа, разглядывая скалы. — От первого же выстрела на долину сойдет снег вон с того склона, он показал рукой в сторону огромного хребта, слегка нависающего над долиной, — и похоронит под собой всех нас. Поступим по-иному: Багриз, на рассвете пройдешь с тремя сотнями людей за скалу и нападешь на мамлюков с тыла.
— Слушаюсь, повелитель.
… Утром Багриз вернулся с пятьюдесятью захваченными в плен мамлюками. Остальные сами лишили себя жизни — вогнали ножи в животы на глазах у раджпутов.