Оборачиваюсь на стук. Кто это? Проводница? Блин, закрыла дверь.
— Секунду! — отзываюсь я и, встав, поворачиваю ручку.
Дверь в купе отодвигается в сторону. На пороге стоит мужчина лет тридцати. Его лицо мне отчего-то кажется смутно знакомым, но в то же время я уверена, что никогда его не встречала.
— Добрый день, — мягко говорит он. — Могу я войти?
— Простите?
— У меня место в этом купе, — усмехается он.
Поднимает руку с зажатым между большим и указательным пальцами продолговатым листком бумаги.
— О, извините… — растерянно бормочу я и усаживаюсь на нижнюю полку со своими вещами, освобождая ему проход.
— Бывает, — улыбается он.
Закрывает за собой дверь, поднимает койку напротив меня, ставит туда синюю спортивную сумку, опускает и устраивается у окна. Кладёт на край стола сложенную вдвое газету "Коммерсант", смотрит на меня.
— Вы тут одна ехали?
— Да.
— Обычно просто все купе битком забиты. Удивительно, что ещё свободное место есть.
— Вообще-то два, — говорю я.
— Нет, одно, — возражает он. — Через пару станций одно из этих двух займёт мой партнёр по бизнесу.
Прикусываю язык. Весело. Компания из двух мужиков — это прям то, о чём я мечтала, когда садилась в этот поезд. Надеюсь, они хоть бухать не будут.
— Не думала, что их кто-то ещё читает, — кивнув на газету, говорю я.
— Вы про "Коммерсант"? — кивает на неё он.
— Вообще про бумагу. Разве смартфонов недостаточно?
Он заинтересованно смотрит на меня.
Широкоплечий шатен с мощной грудью. Идеально выбрит. Прищуренный взгляд завораживающих синих глаз. В этом синем чуть-чуть серого, особенно у зрачков и оттого цвет глаз производит действительно чарующее впечатление. Не тонкие и не полные губы, уголки чуть вверх. Он будто часто насмешлив. Ровный, красивый нос, чуть острый на конце. Будто у статуи Давида авторства Микеланджело. Слегка волнистые тёмно-русые волосы с зачёсом назад, отчего открытый лоб с едва заметными неровными продольными морщинами кажется лбом интеллектуала. Покатые и низкие нижние углы челюсти, тяжёлый, но чуть острый подбородок.
— Это вопрос или претензия? — усмехнувшись, интересуется мой попутчик.
У него бархатный баритон и приятный, древесный парфюм со сладкими нотками. Явно дорогой. Также, как и тёмно-синий пиджак: судя по тому, как аккуратно он на нём сидит — сшит у профессионального портного по индивидуальному заказу. Высокий воротник чёрной водолазки скрывает шею, но даже через ткань заметен кадык.
— Вопрос, конечно. Вообще извините… Не моё дело.
— Да нет, ничего страшного, — смеётся он. — На самом деле я их не читаю. Просто устром забежал в кафе, а поскольку садилась зарядка у телефона, захватил с собой газету со стойки.
У него очень обаятельная улыбка. Ровные, не мелкие и не крупные зубы. Белые, но не белоснежные. Когда он смеётся, в уголках глаз становятся заметны мелкие мимические морщинки. Это добавляет очарования.
Никак не могу вспомнить, где я его видела. Может быть, он известен? Судя по ухоженности, статусной одежде, начищенным чёрным туфлям с острыми носами, он явно человек не бедный. Но его профессию мне предположить сложно. Он может быть как высококлассным инженером, так и кинозвездой. Такие типажи приветствовались в советском кино, когда нужно было сыграть мужественного, ответственного и сильного хорошего парня. От моего попутчика исходит волна мужской силы, но в ней нет и намёка на опасность.
— Как же вы так не подготовились? — спрашиваю я. — Обычно по утрам зарядка севшая только у не очень организованных людей.
— Или у тех, кто не ночевал дома.
— Вот как? Ещё раз извините. Я обычно не столь разговорчива.
— Наоборот, — улыбается он, — я рад тому, что мы можем пообщаться. Редко езжу в поездах и обычно испытываю неловкость, когда захожу в купе, в нём уже кто-то есть и все молчат. Знаете, такое напряжение в воздухе.