— Так, — сказал он спокойно и тихо. И слово это повисло между ними вопросительным знаком.
Встала оглушительная тишина — даже насекомые перестали стрекотать, птицы все куда-то подевались, ветер запутался в ветвях деревьев и затих в недалекой роще.
Юта снова дёрнулась и попыталась что-то сказать, но слова замерли на её губах. Она оцепенела, словно кролик перед удавом. Прямой и цепкий взгляд зеленых глаз подчинил её себе. Она боялась пошевелиться. Почувствовав, как вспотели её ладони, Юта, совершенно не ожидая от себя, и совершенно не к месту глупо хихикнула. И тут же словно подавилась своим смехом — смолкла.
— Моя добыча, — протянул он. — Ни один жених, ни среди драконов, ни среди людей, не платил такого выкупа за невесту… Настало время ритуала. Ты не находишь?
Судорожный вздох вырвался из груди Юты. Арман почувствовал, как мелко задрожали руки, упиравшиеся в его грудь. Внимательный взгляд отметил, как окостенело лицо, и испуг застыл в знакомых глазах. Он сказал, не подумав первое, что пришло в голову … Он не ожидал такого эффекта от своих слов.
«Да что же это такое, — безмолвно застонал Арман. — Это же просто слова. А она… она не верит мне и боится меня! Не верит и боится до сих пор, несмотря на то, что было»…
— Юта, — горестно выдохнул он, — Юта.
Отстранив её, приподнялся, намереваясь встать. Юта взвилась следом, не успев даже подумать, что собирается сделать — обхватила его за шею, повисла всей тяжестью тела. Судорожно пыталась подобрать слова, чтобы что-то сказать, как-то объясниться, но испуг, пережитый мгновения назад, лишил её дара речи.
Теперь она даже не понимала, чего так испугалась. Но сейчас иной ужас сжимал её сердце и заставлял его колотиться где-то в горле — древний, как мир, страх безвозвратной потери. Паника охватила её, едва она осознала, что обидела его. Воображение моментально нарисовало ей расставание. И Юту затрясло — теперь уже от другого куда более сильного чувства. Она вцепилась в его плечи, как утопающий хватается за соломинку. Зашептала какие-то слова, извинения, ещё что-то.
Пальцы её правой руки соскользнули с плеча на затылок, зарываясь в его волосы (неожиданно густые и мягкие, а по виду и не скажешь!), левая рука, отодвинув ворот рубашки, скользнула по плечу, слегка оцарапав кожу, дёрнулась назад, словно испугавшись чего-то, и ухватилась за ткань, комкая, сминая её.
Близко и мягко светились её глаза, и горячий воздух вырывался из полуоткрытых губ, концы волос щекотали и жгли.
И дракон внутри Армана вдруг поднял голову и встряхнулся, выпрямляясь, разворачиваясь во весь свой рост. Легкое прикосновение тонких женских пальцев — тёплых и ласковых — заставили дракона и человека слиться в едином движении, обнимая такое мягкое и податливое тело. Пальцы человека касались её — мощь и сила дракона питали эти касания, наполняли их жаром, трепетом и … яростью.
Арман глухо застонал — тонкое пламя пробежало по жилам колючими иглами. Восхищение и возбуждение слились воедино, превратившись в огромный и, на секунду, невыносимый ком, и в следующее же мгновение ком разорвался, разлетевшись мириадами колючих и морозных льдинок, едва её губы скользнули навстречу…
Это раньше, пока она была хоть на каком-то расстоянии, он мог отвернуться, обидеться и уйти. Всего лишь несколько минут назад он ещё мог раздумывать. Сейчас же, чтобы оторваться от неё, не хватало никакой силы воли.
Нечто тёмное заворочалось и стало подниматься уверенно и неспешно, накрывая с головой Человека и Дракона, гася сознание. Довольное рычание — рык победителя рвался из его груди неудержимой волной.
Юта чувствовала себя былинкой, охваченной огнём.
И ей это нравилось.
========== Третий - лишний. ==========
Принц Остин был не плохим человеком.
Он был славным малышом, в меру уступчивым и в меру упрямым подростком, вырос красивым и умным юношей и в положенное время стал бы доблестным, смелым и мудрым королём. Так думали все, в этом был уверен он сам. И прожил бы король Остин много лет и, когда пришло время, скончался бы в окружении любящей семьи, оплакиваемый подданными. Если бы, на беду, на его пути не встала принцесса из соседнего королевства. Её звали Юта. Она не нравилась принцу. Он оказывал ей знаки внимания не больше, чем любой другой девочке или девушке, имеющей такой же титул и статус.
Ему нравилась Оливия — принцесса совсем другой страны.
Ох уж эта Оливия! Волосы, словно шёлк, блестели и переливались даже в сумерках, как-будто их освещало нечто изнутри, какой-то внутренний источник — слегка приглушённый и загадочный. Свет этот прорывался изредка во взглядах, которые она время от времени бросала в его сторону. И от взглядов этих становилось жарко даже в морозный день.
Так вышло…
Юту он жалел — девушка была некрасива и, по-видимому, очень страдала из-за этого. Остину казалось, что и скверный характер, в котором обвиняли принцессу, был у неё из-за этого. И он защищал её от насмешек, когда мог. В остальное время он был весьма внимателен и сдержан в своих словах в отношении Юты, чтобы не поставить себя в неловкое положение.
Он очень заботился о себе и о своей репутации.
Однажды он заметил волнение Юты, когда она говорила с ним о каких-то пустяках, совершенно верно его истолковал, и с тех пор старался держаться от неё подальше. Хотя это было сложно. Взаимоотношения двух королевств были очень тесными. Влюблённость Юты не проходила — это беспокоило Остина. Он боялся выяснения отношений и всегда и во всем старался их избегать. Он стал проявлять знаки внимания Оливии, надеясь, что та, другая, всё поймет сама.
Не поняла…
Юта, конечно, ни о чём таком не заводила речь и, даже, разговаривать о пустяках стала реже, точнее — вообще стала редко с ним говорить. И Остин перевёл дух, решив, что все само собой образуется. Из всех трёх дружественных королевств Остин был единственным принцем и, естественно, заманчивым женихом. Но это же не значило, что он должен был жениться именно на Юте! Он мог выбрать любую другую принцессу.