- Знаю, меня долго не было. - тихо начала разговор девушка, - Но я вижу, что Алиса не запускает вас.
На новом памятнике были выгравированы портреты членов семьи. Теперь Нинель, находясь на кладбище, чувствовала ещё более грустный трепет, чем ранее. Особенно сильно девушку охватывала печаль, когда она смотрела на изображение своей матери.
- И как ты с ним умудрилась познакомиться, мама? - не понимала Нинель, - А уж тем более переспать?.. Наверное, ты решила рожать для себя... По логике я вообще не должна была появиться на свет... И ведь получается, что я стала причиной твоей смерти...
От нахлынувшей грусти Нинель опустила голову. Взяв чуть-чуть снега, девушка растёрла его по лицу.
***
Как и было обговорено заранее, Нинель встретилась в центре с Алисой Свиридовой. После долгих объятий Воронцова поблагодарила девушку за то, что она в её отсутствие присматривает за могилой семьи, а также за квартирой в Перекопе.
- Не нужно меня благодарить. - весело ответила Свиридова, гуляя с подругой по центру, - Я рада в этом деле тебе помогать!
- Рада слышать. - взяв девушку под руку, Нинель перешла на менее печальную тему, - Как служба?
- Ты ведь, Нинка, знаешь, что с того момента, как Машу Рязанову перевели служить в Сочи, наша дозорная группа фактически распалась... Знаешь, я задумываюсь над тем, чтобы пойти по стопам тёти Гели и служить за границей.
- И куда ты хочешь отправиться?
- Тётя Геля говорит, что мне лучше начать с чего-то поближе. Как раз есть возможность уехать в Украину.
- А твой папа не против, учитывая, что на востоке происходит? Говорят, из-за военный действий пожиратели совсем распоясались. Да к тому же в этих регионах кошмар с двоевластием в штабах.
- Да, война - идеальная кормушка для пожирателей. Папа настаивает, что если я выбору Украину, то это будет только киевский штаб. Если соглашусь, то у меня будет контракт на восемь лет.
- Это немного. Моего коллегу вообще на десять лет в Москву сослали, как наказание.
Затем Нинель поведала своей подруге о службе в московском дозоре, а также о тренировках с Миланом.
- О-о, Нинка, - Алиса состроила кокетливое личико, - А этот серб симпатичный?
- Чего? - возмутилась Нинель.
- Извини, просто ты так вдохновенно рассказывала о нём, что я подумала...
- Алиса, ты хотя бы основное про балканские отделения читала?
- Ну, мне тётя Геля рассказывала, что в большинстве балканских отделения до сих пор действует целибат. Только Словенское и Хорватское отделения ещё в девяностых его отменили.
- А Ангелина Арсеновна ещё на Балканах служила?
- Нет. Она рассказывала, что когда-то переписывалась с агентом из Черногорского отделения. Ничего такого, просто дружественная переписка. Так вот этот черногорский агент сетовал ей на то, что сербы и боснийцы используют лазейку в этом целибате, которую в черногорском штабе уже давно заделали.
- Что за лазейка такая?
- В старом целибате ордена ведь только запрет на брак и детей, но... - Алиса чуть смутилась, - Но про сексуальные отношения ни слово, тем более, если ты их держишь в тайне. Тот агент жаловался тёте Геле, что в сербских и боснийских отделениях про это все знают, но смотрят на это сквозь пальцы, если ты в открытую не палишься. А вот в черногорском отделении даже за такие отношения могут наказать.
- Да уж... Познавательно.
- Так что, Нинка... - кокетливо захлопала глазами Свиридова.
- Алиса! - возмутилась Воронцова.
- Хорошо, молчу! - рассмеялась блондинка.
***
Когда Нинель впервые за столько месяцев приехала в больницу, она не ожидала увидеть что-то новое. Иван Капшуков чуть меньше трёх лет лежал в состояние овоща, подключённый к аппарату искусственного жизнеобеспечения. Правда, когда девушка зашла к нему в палату, она обратила внимание, что на тумбочке количество икон стало намного больше.
- Знаете, Иван Романович, - чуть раздражённо начала Нинель, - Я ни разу не была свидетельницей того, чтобы эти позолоченные мрачные картинки кому-то помогали.
Успокоившись Воронцова села напротив мужчины. Девушка рассказывала про свою работу в Москве и новые знакомства. Также она рассказывала, как стала более сильной, благодаря Милану.
- Знаете, Иван Романович, он мне чем-то вас напоминает. Только Милан более прямолинеен. Он, конечно, бывает взрывным, но он совсем не злобен. И, пожалуй, это самый лучше наставник, который у меня когда-либо был. - Воронцова потупила взгляд, - Думаю, он бы вам понравился.