***
Осмотр для Руднева был осложнён его зрением. Серая пелена слишком часто застилала глаза. В каждый момент прозрения, Григорий находился в новой локации. Мужчина беспрестанно протирал глаза, однако серый порошок засел слишком глубоко и не только на глазах. Когда дозорный снова прозрел, он очутился в полуразрушенной домашней библиотеке. - Что? – Гоша был, мягко говоря, удивлен. За рабочим столом сидел старик, прикованный к инвалидному креслу. В его глазах читалось презрение по отношению к Рудневу. - Опять ты, ходячие недоразумение! – фыркнул старик, плюнув на пол. - Дед… Что ты тут делаешь? Ты же… - Сдох? Да я только вас в гробу и видел! Твою мамашку-шалаву, твоего отца-оленя и тебя – залётный приплодыш, который поженил этих дебилов, не умеющих держать штаны до брака. Несмотря на шок, Григорий осознавал, что его давно умерший дедушка, лишь игра воображения. Мужчина снова поспешил протереть свои глаза, после чего дед исчез из библиотеки.
***
Поначалу во время осмотра Спасоевичу казалось, что он готов ко всему. Мужчина уже свыкся с мигренью и шумом в голове. Однако человек не может быть полностью подготовиться ко всему. Идя по коридору, Милан стал чувствовать, как в головной шум начал просачиваться более пугающий звук. Через несколько секунд, он стал приобретать более конкретную форму, которая походила на… Тревожную сирену. Тот самый звук, который предвещал бомбардировку. - Ne, ne! – Милан отрицательно замотал головой. Мужчина старался сохранять спокойствие, однако звук сирены в голове становился всё громче. Паника медленно нарастала. Наконец, настал момент, когда сознание захотело убежать от этого кошмарного звука. Так ноги привели в спальню. Вой сирены резко прекратился, и в голову вернулся уже привычный шум от помех. Однако кошмар на этом не закончился. Взяв себя в руки, Милан оглядел спальню. Спиной к нему у окна стояла девушка. По цветам её формы можно было определить, что она была из белградского штаба ордена. В этот момент Спасоевич потерял дар речи, а правая рука чуть не уронила пистолет. Наконец, девушка развернулась к нему лицом. - Biljana? – сердце Милана бешено заколотилось. Да, это была Биляна – тот самый призрак из конца девяностых. То самое эхо, которое мужчина иногда невольно видел в Нинель. Пока мужчина стоял неподвижно, взгляд Биляны стал осуждающим. Милан от такого напора опустил голову и увидел, как её руки и низ живота были испачканы кровью. Стараясь сохранять спокойствие, Спасоевич снова поднял голову, а девушка продолжала осуждающе на него смотреть. Вскоре Милан не выдержал и на сербском закричал о том, что осознаёт их общий грех, но он научился жить с этим чувством вины. - Čuješ! Čuješ to!* - выкрикивал Милан это несколько раз. Вдруг взгляд Биляны сменился. Её глаза стали пустыми, как у покойницы, а сама девушка казалась напуганной. - Paži se!** - после этого пронзительно крика, по лицу девушки потекли реки крови. В испуге Милан упал на пол, словно пытаясь защититься от взрывной волны. Однако вместо взрыва наступила тишина, которая вскоре была нарушена вернувшимся головным шумом. Когда же мужчина пришёл в себя и встал на ноги, призрак Биляны исчез.
***
Нинель посчитала себя слишком смелой, когда решила обыскать подвал. И ей казалось, что она напала на верный след. Спустившись в подвал, девушка тут же почувствовала, что она не одна в этом помещении. Воронцова крепче сжала в руке пистолет и сделала шаг вперёд. Девушка тут же почувствовала жжение в груди. И как только дозорная собралась довериться своим ощущениям, как она тут же почувствовала на своей спине холодок, который заставил её резко обернуться. - Ма…Мама? – Нинель не могла поверить своим глазам. Евгения Воронцова, как живая, стояла перед своей дочерью. Лицо призрака было очень печальным. - Ты… - тихо прошептав, Евгения по затылку провела ладонь, которая покраснела от крови, - Это всё ты! - Мама! – закричала Нинель, бросившись к матери. Дозорная не смогла до неё добежать, ибо серая пелена застелила глаза. Нинель старалась не впадать в панику от невозможности сориентироваться на местности, однако в данную минуту она была беспомощна как никогда.