А затем, проснувшись в полдень, они завтракали вместе. Милан не мог оторвать глаз от того, как Нинель быстро ест, подобно милому хомячку.
- Pile, тебе не обязательно так торопиться. - с добрым смехом говорил мужчина, - У тебя дозор начнётся только вечером.
- Милан, порой ты недооцениваешь масштабы Москвы, хотя живёшь в ней дольше меня! - девушка смеялась в ответ, - Мне надо ещё успеть заехать к себе, переодеться в форму и приготовить ужин в дорогу.
Когда завтрак заканчивался, и Нинель нужно было уходить, он, заботливое поправляя воротник я её куртке, целовал любовницу на прощание.
Когда же девушки не было в поле зрения, разум Милан начинал трезветь от романтики. На ум приходили депрессивные мысли о будущем.
За всю свою долгу службу в Militas Dei Спасоевич в жизни не мог подумать, что однажды он начнёт изучать вопрос целибата в ордене, у которого никогда не было однозначного ответа. В приложении MD мужчина изучал только русскоязычные источники, ибо в сербскоязычных была только одна точка зрения.
В первые годы после создания Militas Dei не было чёткое определения того, что орден обязан был вести монашеский образ жизни, поскольку все его рыцари были мужчинами. То самое яблоко раздора преподнёс один из основателей ордена Астрей, когда венчался на девушке, которую в истории Militas Dei принято называть Еликанида. Этот брак не был принят другими основателями. Особенно был возмущён основатель Клеитос, который после яростного спора со своим братом по воинскому духу проклял его. Сам этот брак просуществовал недолго, и вскоре после венчания Еликанида умерла. Ни в одном источников ордена не зафиксировано от чего это случилось, однако есть мрачная легенда, которая гласила, что Клеитос подослал к девушке убийцу, дабы этот брак не порочил честь Militas Dei. Вскоре после этой смерти в 847 году Клеитос предложил добавить в кодекс клятву целибата, которую сам он произнёс перед образом Божьей матери. Эту идею приняли только трое основателей, лишь Астрей, который на тот был смертельно болен, отказался этого делать. И когда этот основатель умер, идея о безбрачии была непреложной вплоть до XII века. В некоторых балканских странах она существует до сих пор с той лишь разницей, что не нужно было приносить клятву перед иконами, а сам запрет на брак и детей лишь прописан в трудовом договоре.
Прочитав истоки, Милан взглянул на часы. Нужно было собираться в гости к Арсению.
Когда Спасоевич прибыл к Меликову, пожиратель, как обычно тепло его принял. Угостив гостя кофе с конфетами, Арсений показывал ему иллюстрированную книжку про старый мужской монастырь, который находился в Ленинградской области. Милана поразило в каких красках мужчина описывал это место.
- И давно ты там был? - спросил Спасоевич.
- Сто семьдесят три года назад. - немного поколебавшись, Меликов добавил, - Я там был послушником.
- Вот как... Знаешь, у меня были мысли, что ты по крайне мере жил в монастыре. - выдержав паузу, дозорный спросил, - Извини за вопрос, но... Что пошло не так?
- Как говорят, человек предполагает, а Бог располагает. То, кем я являюсь, не позволяет мне уйти из мира.
- Понимаю. Вот же мразь, которая тебя обратила! - после этих резких слов Милан почувствовал на себе строгий взгляд пожирателя, - Извини.
- Ничего... Но знаешь, а ведь мне рассказывали про пожирательницу, которая была трудницей в Толгском монастыре.
- Как она так умудрялась?
- Не знаю, но думаю, без нарушений правил конспирации тут не обошлось... Жалко, она никогда не сможет поделиться своим секретом. - затем Меликов сменил тему, - Милан, у тебя всё хорошо?
- Да. В последние два месяца я... У меня всё замечательно, но... - наконец, Спасоевич решился на откровенный разговор, - Меня кое-что гложет.
В итоге этот разговор походил на исповедь. Арсений выслушал мужчину с неподдельным беспокойством и после небольшой паузы спросил: “Она ведь тебе кого-то напоминает?” На несколько секунд Милан задумался, но, наконец, он печально изрёк: “Если бы дело было только в этом, то всё было бы намного проще.”
- Милан... - взгляд пожирателя стал сочувствующим.
- Да, я ни разу не святой, и у меня были одноразовые отношения, но она... - Спасоевич опустил голову, - Дело не только в физической связи... Я не хочу терять Нинель, хотя понимаю, что однажды это случится, но с другой стороны... Я не хочу повторить ту же ошибку, которая была с Биляной. Хотя слово “ошибка” в контексте того, что мы сделали - это приуменьшение... Как ты уже понял, в моей голове сейчас дикий бардак.
- Да, внешне ты собран, но я чувствую, как метаются твои мысли. - затем Арсений с улыбкой поспешил добавить, - Не переживай, у меня голод пока в начальной стадии. Да даже если бы чётко слышал слова, я бы всё равно их не понял.