- Тебе не показалось. - ласково сказал Милан, проведя рукой по щеке любовницы.
- Милан, - собравшись с мыслями, Нинель попыталась отшутиться, - Я помню, что у тебя плохо с чувством юмора.
Милан рассмеялся, ибо он ожидал такой реакции. Встав с кровати, мужчина отошёл к письменному столу и достал оттуда тонкую папку, которую он тут же отдал любовнице. Ничего не понимая, Нинель открыла её. Там было два документа: один на сербском языке, а другой перевод на русский.
- ...Агенту М. Спасоевичу дозволен брак с агентом российского отделения Militas Dei Воронцовой Н. Е. - дочитав вывод, глаза девушки ещё больше округлились.
Вот тут Милан поспешил прояснить ситуацию. Действительно, в отделениях, где установлен целибат, запрещён брак между агентами. Досконально всё прочитав, мужчина заметил, что речь идёт о запрете на брак между агентами одного отделения, и ни слово о браке с агентом, в отделение которого нет целибата. Посоветовавшись с капитаном белградского дозора, а также прочитав об одном старом прецеденте, который произошёл в греческом отделение, Милан и его бывший наставник пришли к выводу, что нет ни одного пункта, который запрещал брак с агентом из отделения, где нет целибата, однако разрешение совета всё равно требовалось.
- И они так просто на это согласились? - спросила Нинель.
- У них было одно условие. Перед свадьбой я официально должен перейти работать в русское отделение ордена.
- Милан, ты...
- Pile, - Спасоевич взял любовницу за руки, - Я останусь тем, кем я есть, в том числе и гражданином Сербии. Просто я буду служить в России уже как постоянный агент. Так белградский совет надеяться избежать прецедента.
- А твоё наказание? - Нинель скептически повела бровью.
- Остаётся в силе, а когда оно закончится... - мужчина поправил пряди волос любовницы, - Впереди у нас будет четыре года, чтобы что-нибудь придумать, но... Всё будет зависеть о твоего ответа.
Раньше Нинель не допускала мысль о браке, потому что она знала, что такое целибат в балканских отделениях. И вот в её руках появилась возможность связать свою жизнь с дорогим человеком, который перелопатил все правила ордена, чтобы найти такую возможность. Всё ради неё. И всё-таки в их отношениях были белые пятна.
- Я дам ответ, но только если... - Нинель решила поставить условие, - Если ты мне честно скажешь, какое преступление ты совершил в Белграде, из-за которого тебя сослали в Москву.
И Милан не стал отпираться. Эта длинная ночь ушла на то, чтобы Спасоевич рассказал всю историю, которая казалась очень невероятная. В конце Нинель глядела на любовника с определённой долей опаской.
- Знаю. - Милан печально выдохнул, - Я бы, наверное, тоже не поверил, услышав всё это. Мне поверил только капитан белградского дозора, и благодаря ему мне удалось избежать изгнания из ордена. Я не собираюсь оправдываться и понимаю, что тогда угодил в ловушку собственной глупости.
- Да, это звучит слишком фантастично. - в глазах Воронцовой появилась решительность, - Но я тебе верю! И я согласна!
Пока мужчина был приятно удивлён, девушка обняла его.
- Нам предстоит непростой путь. - прошептала Нинель.
- Знаю, но мы будем бороться! - затем Милан поцеловал невесту.
Эту ночь Нинель не хотела портить своими секретами, но всё же она не собиралась их утаивать от Милана, просто решив отложить на потом. Преграды нужно было преодолевать по мере их приближения. А их было много впереди.
Эпилог
Декабрь 1998 года.
Все эти два года Фёкла Осинская провела в неустанных трудах и молитвах в Толгском женском монастыре, как трудница. В этих светлых стенах пожирательница впервые за двести лет почувствовала, что такое жизнь. Фёкла хотела стать как можно более чище, поэтому сразу раскрыла свою личину перед игуменьей монастыря. Та поначалу не хотела её принимать, решив, что пожирательница всего лишь бес, пришедший для искушения, однако девушка так искренни плакала чёрными слезами, напоминая, что Господь всем даёт возможность для покаяния, что в итоге Осинской позволили остаться. Фёкла, пожалуй, была одной из самых трудолюбивых трудниц. Пожирательница даже свою жажду охоты обернула во благо. С Благословения игуменьи Осинская забирала на себя все мучительные мысли и эмоции обитателей, которые были в разное время поражены различными недугами, давая им временное облегчение и утешение. Фёкла каждый день славила Бога за этот шанс на покаяние, однако... Ничто не вечно.
Во сне и внезапных приступах Фёкла много раз видела, как будет выглядеть её конец, поэтому она спешила жить. Другие обитатели женского монастыря воспринимали это, как гиперактивность и не более того, однако только игуменья понимала истину. И вот настал день, когда насельницы удивились тому, что не увидели трудницу ни в трапезной, ни в работах. Только игуменья знала, что случилось. Рано утром Фёкла рассказала ей про записку, в которой с угрозой требовали ей явиться вечером в один из домов села Толги. Матушка позаботилась о том, чтобы пожирательница смогла исповедоваться, а в оставшиеся часы оракул беспрестанно молилась. И когда настал вечер, игуменья отпустила Осинскую, благословив её на мученический подвиг.