— Доброе утро, — присела я, наткнувшись на лестнице на озабоченного Дрыгу.
Тот окинул меня цепким взглядом, но почти сразу добродушно усмехнулся.
— Да полдень уже, красавица. Солнце давно встало. И долго же ты спала!
— Как полдень?! Мамочки… но я вчера так испугалась, — поежилась я, жалобно оглядываясь в поисках ночного «визитера». — Всю ночь не могла уснуть, а когда сумела, все какие-то ужасы снились… Спасибо, что выручили!
— Да что уж там… а ты куда нынче собралась?
— Семена купить матушке, — потупилась я. — Где ж еще набрать хорошие, как не на ярмарке?
— А не страшно одной-то?
— Страшно, — из моей груди вырвался долгий вздох. — Да больше некому в город идти — одна я у нее осталась… извините, я пойду, пока еще остались лавки. И так много времени прошло, наверняка почти все раскупили.
Я снова присела, вежливо подметя плащом грязный пол, и, зябко передернув плечами, проскользнула мимо.
— Эй! — догнал меня голос Дрыги. — Если заблудишься, ступай в ближайший трактир и скажи, что я за тебя поручился, слышишь? Доведут, куда надо. А до темноты не гуляй — народу лихого много понаехало. Как бы не обидели!
— Конечно. Так и сделаю, — смиренно опустила я глаза и торопливо ушла, стараясь пониже натянуть капюшон: проклятое полнолуние уже через два дня, время неумолимо бежит прочь. Значит, скоро я опять начну метаться, как беременная кошка. Не сегодня-завтра у меня снова начнут меняться глаза. Маска не поплывет, конечно, лицо я не потеряю. Но вот глаза — это мой рок. Они станут немного больше, темнее, начнут привлекать внимание. Я уже успела подметить, когда смотрелась сегодня в воду — заблестели, гады, как у всамделишнего оборотня, заискрились, налились нездоровым светом. Да еще и белки начали темнеть, чего раньше не случалось.
Убираться отсюда надо. Чем раньше, тем лучше. Только закончу с оборотнем и уйду. Демон с ними, с деньгами — не успела так не успела, может, в ближайшем селе что-нибудь соображу. А вот уходить надо сегодня. В крайнем случае завтра с рассветом, не то застряну надолго.
Мясные ряды я нашла быстро. Оставшихся со вчерашнего улова денег как раз хватило на приличный кусок мяса и кое-какие травки, которыми со мной любезно поделился здешний лекарь-самоучка. Затем пришлось найти чистых тряпиц, чтобы протереть раны, немного крепкого вина, чтоб зараза не пристала, парное молоко, краюху хлеба… На все про все у меня ушло около полутора часов. Сбережения, конечно, подошли к концу, но когда один из многочисленных прохожих неосторожно задержался возле моей перегруженной фигурки, они слегка пополнились и позволили мне немного расслабиться.
Однако наглеть я не стала и, получив гораздо больше того, на что сегодня рассчитывала, поспешила скрыться с места преступления. Однако, завидев впереди ворота постоялого двора, я неожиданно поняла, что на этом везение мое закончилось: там уже толпилась приличная толпа зевак, мелькали мундиры городской стражи, а из-за высокого забора раздавались женские причитания, возмущенный ропот постояльцев и уверенные мужские голоса.
— Так. Кто обнаружил тело?
— Й-й-я… — проблеял смутно знакомый тенорок хозяина постоялого двора.
— Где были между полуночью и ранним утром? Кто сюда приходил из посторонних? Кто проживал раньше? Ворота на ночь запирались? Почему не сообщили сразу?
— Я сообщил! Как выбили дверь, так и послал за вами! Но там оказался такой страх… такой ужас… от него же ничего не осталось! Совсем ничего!
— Зверь был его? — сухо осведомился невидимый дознаватель.
— Д-да, господин Малерус. И подельников трое… уже двое: одного-то задрали вместе с хозяином… страсти какие… да только сбежали они, окаянные. Как рассвело, так, похоже, и сбежали. Матрена видела во дворе, когда ведро выносила.
— Сторос! Живр! Отправьте кого-нибудь к воротам! Пусть предупредят! Этих расспросить, тело увезти! Да! И пришлите сюда мага — пусть-ка выяснит, почему замок оказался вскрыт, если ключ этот Ригл так и не выпустил из рук! Заодно предупреди наших и прочешите окрестные подвалы — вдруг он все еще рядом?
— Как же, рядом он, — буркнул какой-то разодетый толстяк. — Был бы рядом, им и разговаривать было бы не с кем — пожрал бы всех, да и был таков. Чего ему с нами церемониться?
— И то правда, — проворчал стоящий рядом невзрачный мужичок. — Хвала Двуединому, что он бежать сразу бросился, а прибил только хозяина своего. Видать, не полный дурак, раз даже зверем сообразил, что внутри городских стен ему делать нечего.